Александра Авророва - Отстрел непуганых мужчин

— Вряд ли важно, но вы правильно сделали, что сообщили. Что-нибудь еще?

Продолжить мой почин никто не пожелал, и, по примеру прошлого раза оставив при нас лейтенанта Игаева, майор удалился.

Мы с Бэби вернулись к себе в домик. Я подавленно забилась в угол, зато моя подруга неожиданно стукнула кулаком по столу, да так, что упала банка с собранными мною цветами, и гневно выкрикнула:

— Ну нет!

И для верности постучала еще несколько раз.

— Что — нет? — опасливо поинтересовалась я. Я редко видела ее в подобном состоянии.

— Все — нет! — гневно пророкотала она. — Я этого так не оставлю! Я этого не позволю! Живых людей убивать! Совсем оборзели! Живых людей! Чуть ни каждый вечер! Развлечение себе, видите ли, устроили! Не позволю!

И Бэби пару раз топнула ногами, причем в том, что доски пола не провалились, была отнюдь не ее вина.

— А что ты можешь сделать? — удивилась я.

— Как это — что? Что-нибудь сделать можно всегда. Главное, не сидеть сиднем, как колода замшелая, а действовать. Я оказалась дурой, понадеявшись на милицию. Нельзя надеяться ни на кого, кроме себя, это очевидная истина. Два дня прошло, а они в этом занюханном поселке, где жителей три с половиной человека, не могут найти двух местных идиотов! Да я завтра отправлюсь и в пять минут их найду! Найду и своими руками приволоку в отделение!

Я уточнила:

— Значит, ты уверена, что это они?

— Не уверена! — продолжала бушевать моя подруга. — Я не такая дура, как эти милиционеры, чтобы быть уверенной! Мне галочку в отчете ставить не надо — мол, раскрыла все за полчаса и премию могу получать! Но найти их все равно нужно. Найти и расколоть. Если признаются, что они, так навеки изолировать от общества. Раз человек убивает из-за такой ерунды, его уже ничем не исправишь. А если не они…

— То что?

— То кто-нибудь из нас, — несколько сбавив тон, прокомментировала Бэби. — Только нас теперь не четырнадцать подозреваемых, а тринадцать. Все же легче.

— Ага, — не удержалась я, — но мне такой способ сужать круг подозреваемых как-то не по душе. Хотя рано или поздно отстреляют всех непуганых мужчин, кроме одного, и станет ясно, кто убийца.

— Во-первых, их не стреляют, а режут, а во-вторых, убийцей может быть и женщина, если она сведуща в медицине. Мы же с тобой это обсуждали. Важна не сила удара, а его направленность.

Я кивнула:

— Ну да, ты даже нас, по-моему, снова включила в список убийц, да?

Моя подруга пожала плечами:

— А что я могу поделать? Чем мы лучше других?

И тут меня осенило.

— Слушай, а ты можешь представить, как я ударю ножом человека и преспокойно убегу домой? По-твоему, я с этим справлюсь?

— Нет, — обрадовалась Бэби. — Ты не можешь видеть чужой крови, сразу теряешь сознание. Правда, было темно, но тебе становится плохо даже при одной мысли, что кто-то порезался. Сто раз замечала. Если б ты и сумела ударить ножом, так тебя бы нашли в отключке рядом с трупом. Значит, это действительно не ты, и над доказательством твоей непричастности можно голову не ломать. А вот со мною хуже. Боюсь, при крайних обстоятельствах я бы могла зарезать человека. Не уверена, но полагаю, — она сосредоточенно сдвинула брови и повторила: — Да, могла бы. И притвориться потом непричастной тоже бы могла.

— Но ведь не зарезала же, правда, и прекрасно об этом знаешь! Так не морочь мне голову чепухой. Подозреваемых максимум одиннадцать. Только я не понимаю, за что кому бы то ни было убивать бедного Лешу.

— За что? — хмыкнула моя подруга. — Это как раз ежу понятно. Он догадался, кто убил Петра Михайловича, и проговорился не только тебе, но и убийце. Вот тому и пришлось… Это-то элементарно, а вот за что Петра Михайловича?

— Так ведь он что-то о ком-то узнал, — напомнила я. — Он еще нам намекнул, а мы, дуры, не стали слушать.

— Не мы, а я, — горько добавила честная Бэби. — Ты бы как раз с удовольствием послушала, ты такая. А вообще, очень логичная картина. Петр Михайлович узнает чью-то тайну, и его убивают. Леша догадывается, что к чему, и его убивает тот же мерзавец тем же способом.

— Мне кажется, убийца — человек без нервов. Два раза повторить одно и то же — это надо решиться.

— Почему? — удивилась моя подруга. — Если один раз операция блестяще удалась, глупо выдумывать что-то новое, гораздо разумнее снова использовать удачный вариант. Я бы и сама так поступила.

— Значит, он разумный, — сделала вывод я. — Или она. Так что я отметаюсь и по данному параметру, можешь успокоиться.