Александра Авророва - Поцелуй святого Валентина

На щеках Олега горели два ярких пятна, руки яростно сжимали руль. Он резко свернул в переулок, остановился и замолк, но через минуту иронически произнес:

— Не правда ли, красивый спич? Я намереваюсь включить его в свою книгу.

— Олег… — я осторожно прикоснулась к локтю собеседника, он вздрогнул.

— Если ты любишь Камилу, зачем дразнишь ее? А зачем ты… ну, с Мариной и с Галкой? Да еще так демонстративно.

Олег искоса взглянул на меня, пожал плечами.

— А черт его знает! По трусости и слабости характера. Ирония — прибежище трусов, Натка. Всегда есть возможность смыться в кусты. «Вы поверили, а я ведь говорил несерьезно. Так кто из нас дурак?» Наверное, я боюсь выглядеть смешным, Натка. Отказывать девчонке, которая лезет к тебе в постель, — смешно. Испытывать романтическую любовь — смешно. Я боюсь показать кому-нибудь, что у меня внутри… наверное, тогда я почувствую себя беззащитным, как моллюск без раковины. Камила не боится. Она такая, какая есть, и никакая сила ее не сдвинет. Она всегда говорит правду, а я вечно притворяюсь. Я не думал, что бывают такие девчонки. Она мне напоминает Жанну Дарк, тебе нет? Непреклонная, умная, честная.

— Так скажи ей об этом, — предложила я.

— Кажется, я уже упоминал, — криво улыбнулся Олег, — что не желаю быть смешным. Или ты запамятовала?

— Я не запамятовала, но… почему ты уверен, что Камила не отвечает тебе взаимностью? Вдруг да, а ты теряешь зря время. В любом случае, девчонке страшно приятно, когда ей признаются в любви, она ни за что не станет смеяться. Тем более, Камила. Она же добрая!

— Она действительно добрая, Натка. Ты знаешь, это она попросила меня осторожно проследить, как вы разговариваете с Андреем. Она боялась за тебя. И, когда я сказал, что собираюсь тебя отвезти, чтобы охранять, она была рада, я видел. Она убеждена, что виноват Андрей, значит, он действительно виноват. Она никогда не ошибается. И никогда меня не полюбит. Иногда я думаю: «Господи, что я делаю, зачем я это делаю?» На ее глазах я крутил романы с Мариной, с Галкой… гнусные, демонстративные, фальшивые с обеих сторон романы. А Камила не признает фальши! Но ведь на самом деле это безразлично. Она все равно не полюбила бы такого, как я, даже если б я вел себя лучше. Зачем ей, сильной и искренней, я, фальшивый и слабый? Она найдет себе настоящего.

Олег сглотнул, а потом повернулся ко мне. Лицо его выражало ужас. Он меня теперь боялся! Он боялся, что я стану смеяться над ним! Я увидела, как он последним усилием воли пытается надеть на себя привычную маску иронии, а та сползает, исчезает. И вдруг что-то прояснилось в самой мудрой части моего мозга — вот так-то, в моем мозгу, оказывается, затаилась мудрая часть! Я вспомнила слова Дениса Борисовича: «Камила ведет себя странно, и вы с Ирой до сих пор не поняли, почему? Соображайте сами, девушки, тут как раз ваша стихия». А какая наша стихия? Я это знала.

— Камила убеждена, что виноват Андрей, — повторила слова Олега я. — А ты понимаешь, почему? Потому что не хочет, подсознательно не хочет, чтобы виновным оказался ты! Настолько не хочет, что не видит очевидных логических противоречий — это она-то, Камила, которая никогда не ошибается. Алиби не оказалось у двух человек — у тебя и Андрея. Камила сделала свой выбор, не медля ни секунды — уж я-то видела. Если виноват Андрей, значит, ты не при чем.

— Она не способна наговаривать на невиновного, — резко парировал Олег.

— В том-то и дело. Я неправильно выразилась, все было наоборот. Камила не сомневалась, что ты не при чем, не сомневалась ни секунды. Значит, виноват Андрей — другого варианта нет. Я еще кое-что вспомнила, честно! В тот день, когда обнаружили Галкино тело, мы с Ирой решили, что Галка могла шантажировать Марининого убийцу. Галка ведь очень любила деньги, это сама Камила рассказала. И еще Камила рассказала, что Галка надеялась вскоре улучшить свое материальное положение. И, несмотря на такие явные признаки, Камила наотрез отвергла мысль о шантаже, даже разнервничалась. Димка тогда прокомментировал: «Не Камила, а вулкан страстей». Что превратило Камилу в вулкан страстей? Ванька сразу сообразил — шантажировать можно только того, у кого есть деньги. У Камилы они есть. Она, мол, решила, что мы намекаем на ее причастность, и обиделась. Но ведь Камила не может быть причастной ни с какого боку, это очевидно! Только есть еще кое-кто с деньгами — это ты, причем ты был связан и с Мариной, и с Галкой. Шантаж мог навести на мысль о твоей виновности — и Камила твердо отказалась его обсуждать. Ты нравишься ей, Олег… возможно, больше, чем нравишься. Я уверена!