Александра Авророва - Поцелуй святого Валентина

Думаю, тут я тоже поставила рекорд. Не знаю, каким прибором измеряются децибелы, но громкость, похоже, получилась потрясающая. У меня заложило уши, а не успевший морально подготовиться маньяк отскочил метра на два. Это меня взбодрило, и я решила не прекращать боевых действий, а продолжать орать. В этот момент из-за угла вынырнул второй враг. Он не светился, но на всякий случай я завопила и на него. Надо себя защищать, а разбираться будем потом!

— Что? — нервно спросил он, и я поняла, что это Ванька. — Где оно?

— Удрало вон туда, — с презрением объяснила я. — Струсило.

— Каждый струсит, — согласился Ванька. — Голос у тебя классный. Кто услышит, инфаркт заработает запросто.

— Не собираюсь заботиться о здоровье маньяков. Хоть сто инфарктов, только порадуюсь. А ты что тут делаешь?

— Тебя дожидаюсь, — довольно раздраженно сообщил Ванька. — Так и знал, что у тебя хватит ума возвращаться глубокой ночью. А если б он тебя убил? Я ведь еле успел.

— Что значит — еле успел? — возмутилась я. — Я его прогнала, ты сам видел, как оно улепетывало. И вообще, оно мне что-то напоминает. Главное — понять, зачем оно стучало…

— А затем, — заявил Ванька, — что если ты не позвонишь утром Полухину, это сделаю я. Хватит, доигрались! Нельзя скрывать от следствия важные вещи.

— И какие такие важные вещи я скрываю?

— Что маньяк два дня подряд звонил тебе и угрожал убить, а сегодня… что он сделал тебе сегодня? Не зря же ты вопила.

— Оно стучало и светилось, — подумав, объяснила я. — Сама теперь не понимаю, почему я так перепугалась. Возможно, оно не имеет ко мне ни малейшего отношения.

— Ежу ясно, что имеет.

Я неохотно кивнула:

— Сперва оно стучало у больницы, а теперь здесь. Наверное, это все-таки мой маньяк.

— Еще и у больницы! — взвился Ванька. — Ладно здесь, здесь хоть я тебя охраняю, а если бы он напал там? Ведь милицейской охраны тебе на самом деле не дали, правильно? Дай слово, что утром позвонишь Полухину.

— Завтра воскресенье, — напомнила я. — Выходной день. В понедельник позвоню.

Теперь, в присутствии знакомого человека, мои страхи совершенно развеялись. Ну, поскрежетал кто-то железякой и посветился немного — тоже мне, повод вызывать милицию!

— Значит, до понедельника я не выпущу тебя из виду ни на минуту, — процедил Ванька.

— Так я тебе и разрешила!

— А тебя не спрашивают. Рисковать жизнью только потому, что обиделась из-за бабской чуши — никогда б не подумал, что ты такая дурочка.

Я вспомнила, о какой бабской чуши идет речь, перед глазами возникло бледное Ирино лицо, и я поняла вдруг, что не в силах больше находиться рядом с Ванькой. Наверное, он хороший и даже любящий. Он оберегает меня, хоть я его и оскорбила. Он рассуждает весьма логично. Только его уверенный голос, его полный превосходства над глупыми женщинами вид раздражают меня до предела. Все, что угодно, только бы отвязаться. Неужели я превратилась в мужененавистницу?

— Ладно, я прямо сейчас позвоню Полухину на сотовый. Это тебя устроит?

— Нет, — неожиданно взъерепенился Ванька. — Он небось уже спит. Вот разозлится, что ты его разбудила, и не захочет с тобой разговаривать. Звонить надо утром, в рабочее время.

Звучало разумно, однако на меня напало упрямство. Чего этот Ванька о себе воображает? То непременно звони, то, видите ли, не звони…

— Какое тебе в воскресенье рабочее время? — ехидно осведомилась я и набрала номер.

— Денис Борисович? Извините, что так поздно. Это Натка Потапова. Вы меня помните? Очень рада. У меня тут такая смешная история получилась. Сперва кто-то звонил мне домой и говорил, что я умру, причем скоро и страшно. Это вчера вечером и позавчера. А сегодня… сейчас… кто-то за мною крался. Или не крался.

— Где вы сейчас? — коротко уточнил Полухин.

— У подъезда.

— Одна? С вами все в порядке?

— С Ванькой Тихоновым. Это он настаивал, чтобы я вам позвонила, — не удержалась от кляузы я. — Со мной полный порядок.

— За исключением мозгов, — невежливо ответил капитан. — Идите домой и ждите меня там. Никого к себе не пускайте, включая Тихонова. Ясно?

— Да, но…

Гудки.

— Ну, вот, — упрекнула Ваньку я, — из-за тебя бедному Денису Борисовичу пришлось все бросить и на ночь глядя тащиться сюда. Он злой, как черт, и я его понимаю.

— Говорил же я тебе, подожди до утра, — мрачно парировал Ванька. — Раз едет, значит, захотел. Я тебя защищаю, и я же еще виноват. Спасибо!

— Извини, — вздохнула я. — У меня был тяжелый день. Это, наверное, нервы. Я очень тебе благодарна. Езжай домой, уже поздно. Моя милиция меня сбережет.