Кэролайн Карвер - Белое сияние

Эбби махала руками и шлепала себя по бокам. Жаль, что нельзя перейти на легкий бег. Стало бы теплее, но лед под ней может треснуть. Прислушиваясь к тому, что творилось под ногами, она ритмично заскользила вперед.

Мир для нее сократился до очертаний пепельной тучи на снегу, ветер со снегом бил в лыжный костюм. Легкие болели от холода. Она потерла лицо, но ничего не почувствовала. Может, как и у Лизы, у нее обморожены щеки?

Она дрожала всем телом. Что ж, это не так уж плохо: значит, организм борется и пока вырабатывает тепло быстрее, чем она его тратит.

На какую-то долю секунды ветер прекратился, будто решив передохнуть. Она посмотрела вдаль, пытаясь разглядеть берег, и ничего не увидела, кроме густой серой тучи. Ветер задул с новой силой. Становилось все холоднее.

Эбби продолжила путь. Дойдя до темной проплешины, она посмотрела на часы: почти двенадцать, но ей показалось, что она шла значительно дольше — полдня. Скорее бы добраться до берега. Там она сможет укрыться в лесу, разжечь костер и переждать буран. Она начала обходить тонкий лед и вдруг увидела посередине черную дыру проруби, в которой плавало что-то огромное и бесформенное.

Эбби вглядывалась в черноту. Господи, это же труп Конни. Значит, она сделала огромный круг и вернулась на прежнее место.

Она упала на колени и закричала:

— Черт возьми! Я здесь, наверное, сдохну!

Что делать дальше? Ветер все-таки сменил направление. Без компаса она так и будет ходить кругами, пока не замерзнет окончательно. Она подняла глаза — небо превратилось в сплошную темно-серую тучу.

Что делать! Сестра, истекая кровью, умирает в горах, а она посередине огромного озера погибает от мороза. Она громко выругалась.

Нет, она не хочет умирать возле плавающего в проруби трупа Конни. Она вообще не хочет умирать. А сейчас еще и не имеет права, пока не завершила задуманное.

Она поднялась на ноги. Ей показалось, что сквозь пургу она слышит что-то еще — какое-то покашливание, что ли. Она прислушалась — ничего. Наверное, начались слуховые галлюцинации.

Она стала рассматривать прорубь с плавающим трупом, пытаясь определить, где может находиться запад. Снова покашливание, на этот раз близко и очень отчетливо. На медведя не похоже — ни один мишка не полезет на середину трескающегося по швам озера, да еще в такую погоду.

— Эй, кто там! — крикнула она. — Отзовитесь!

Вдруг словно из ниоткуда перед ней материализовалась тень и бросилась под ноги.

— Моук?! Моук!

Пес налетел на нее, подмял под себя, тяжело дыша; он радостно ворчал и бешено крутил хвостом. Она запустила окоченевшие пальцы в его густую шерсть, затрясла его из стороны в сторону.

— Бог мой, ты все это время шел за мной! Невероятно! Ты ненормальная псина! Что на тебя наехало?

Он с размаху лизнул ее в лицо.

— Да, я тоже тебя люблю, но ты сумасшедший пес, слышишь! Ну что, поможешь отсюда выбраться? Уолтер говорил, что лучше собак никто в этом не разбирается. Так что давай показывай.

Эбби стояла и ждала, что Моук поведет ее, но тот не двигался. Он стоял рядом, глядя ей в глаза, уже не так энергично махая хвостом. Она начала двигаться в западном направлении — он не двинулся, в северном — та же реакция. Навострив уши, он продолжал на нее смотреть, словно пытаясь прочесть ее мысли.

Она сделала несколько шагов на юг. Он тут же обогнал ее и пошел впереди. Может, это вовсе и не юг, подумала она. Совершенно определенно, он знал что-то такое, что ей неведомо. По крайней мере, она очень на это надеялась.

Моук повел ее сквозь свистящую, движущуюся тучу, то ускоряя, то замедляя шаг. Как только он видел, что она отстает, он останавливался и, поглядывая через плечо, ждал, пока она не подойдет ближе. Потом снова уверенно пускался в путь.

У нее было впечатление, что они ходят кругами теперь уже вдвоем. Правда, при этом они ни разу не наткнулись на участки с тонким льдом, поэтому она полностью доверилась собачьему чутью. Вдруг Моук сделал резкий поворот. Она пошла за ним след в след и увидела, что он обошел место, где на поверхность вышла вода. Вода, конечно, сейчас замерзла, но лед под ней был очень тонким.

Пальцы на ногах и руках перестали гнуться и ничего не чувствовали. Она снова замахала руками, как мельница, захлопала в ладоши, пытаясь реанимировать окоченевшие руки, но это ничего не дало. Она ощущала, что постепенно замерзает.

Моук остановился, оглянулся, словно пытаясь что-то ей сказать.

— Что случилось, малыш?