Иван Сибирцев - Отцовская скрипка в футляре (сборник)

— Будьте нашим гостем.

Юрий охотно ел пельмени, еще охотнее прихлебывал из рюмочки коньячок и беседу вел самую интеллигентную: об изъянах и достоинствах наших и зарубежных вокально-инструментальных ансамблей, фигурном катании, киноактере Михаиле Боярском…

А в душе недоумевал: с чего вдруг затащили к себе в дом эти малознакомые ему старухи, уставили стол коньяком, дорогими закусками, кормят, поят, слушают будто мудреца, и смотрят такими глазищами, что аж озноб продирает.

Лидия Ивановна, всегда уверенная в своей красоте и неотразимости, чувствовала себя отвергнутой: милый, но неказистый Селянин не обращал на нее никакого внимания.

Лидия Ивановна пожирала глазами этого птенчика и мысленно клялась: когда осуществятся ее планы и у нее будет много денег, она непременно купит, что бы это ни стоило, эти руки, эти глаза, эти губы. Только ради этого и стоит затевать то, что задумала она…

Наконец Жадова согнала со своего лица блаженную улыбку, с какою слушала излияния Селянина, и сказала озабоченно:

— Юрий, значит, такое дело. Гостья наша, Лида, значит, сюда не на побывку приехала, а по государственной надобности. И нужна ей наша помощь.

Юрий положил вилку, отодвинул рюмку:

— Какой же я в государственных делах помощник? Я человек маленький.

— Не такой и маленький, если разобраться, — назидательно начала Жадова. — Снабженец! — Она вскинула к потолку пухлую руку. — К тому же запросто вхож к одному влиятельному человеку.

— К Федору Иннокентьевичу, что ли? — Юрий приосанился. — Верно, у нас с товарищем Чумаковым все нормально, все по уму. А чего требуется? Какая помощь государству? Экскаватор, может? Или кран? Мне запросто замолвить словечко.

— Ты лучше, Юрий, замолви, чтоб принял Чумаков нашу Лидию Ивановну. Да поласковее. Лес ей, понимаешь, нужен, который валите на просеках. Не абы какой, а деловая древесина.

— Лес! — Юрий оживился. — Я обязательно передам Федору Иннокентьевичу. Обещать ничего не могу, но товарищ Чумаков частенько насчет леса беспокоится: как наладить его сбыт, поскольку бесхозяйственность и порча народного добра.

Но или плохо объяснил Юрий Федору Иннокентьевичу нужды Кругловой, или основных дел у него было невпроворот, только встретил он Лидию Ивановну холодно. Едва кивнул начальственно, ткнул пальцем воздух, указуя на стул. А когда Лидия Ивановна с ослепительной улыбкой сказала, что они знакомы: встречались на дне рождения архитектора Лузгина, он лишь плечами пожал безразлично, буркнул: «Возможно». Когда же Лидия Ивановна стала пространно излагать цель приезда в Таежногорск и, желая угодить Федору Иннокентьевичу, его же словами заговорила о нетерпимости к бесхозяйственности и о дружбе народов, помянула о том, что запаслась разрешением райисполкома, он прервал ее властным тоном:

— Короче, гражданочка, короче. Селянин, — Чумаков кивнул на присутствовавшего при их встрече Юрия, — описал мне вашу миссию. И в райисполкоме против продажи вам леса действительно не возражают. Полагаю, не возразят и в тресте. Но я еще на всякий случай свяжусь с главком. Договоримся сразу с вами так: меня ваша коммерция не касается совершенно. Меня по этим вопросам беспокоить не надо. Для решения таких непроизводственных задач у нас существует товарищ Селянин. Так что держите связь с ним. А вообще… Он сделал паузу и энергично пристукнул ладонью по столу: — Я дам только порубочные остатки. А ваше дело найти рабочих разделать лес на просеках, вывезти на станцию, изыскать вагоны, погрузить и отправить по адресам. Нас, то есть механизированную колонну, эти ваши операции не касаются абсолютно. Меня интересует только, чтобы все было по закону. Чтобы имелся договор с колхозами, оплата была предварительная и по чековым книжкам. Вам все ясно? Деньги на кон — и лес ваш.

Лидия Ивановна, подавленная жестокостью этих условий и сложностью разом рухнувших на нее проблем, пролепетала:

— Ясно, Федор Иннокентьевич.

— Ну, коли ясно — по рукам, — удовлетворенно подытожил Чумаков. — Ты, Селянин, отвези гражданку, покажи ей лес на Ганиной гари. Дальнейшее — ее дело.

— Ганиной гари?! — привстал опешивший от чего-то Юрий.

— Именно на Ганиной, — подтвердил Чумаков.

Вдоль просеки шуршали, встряхивали колючими лохмами красностволые сосны. Взвывая мотором, газик подпрыгивал на ухабах и оплетавших просеку корневищах.

Лидия Ивановна в лад этим прыжкам раскачивалась на переднем сиденье и через плечо косилась на сидевшего сзади Юрия.