Кристофер Фаулер - Спанки

Черт бы побрал эту проклятую аренду!

Половина пятого, утра.

Зак погиб.

Дэбби вконец терроризирована.

В кармане у меня оставалось четыре фунта и семьдесят два пенса.

Ни бумажника.

Ни часов.

Ни одежды, кроме той, что была на мне.

И совершенно некуда податься.

К Саре идти нельзя, даже если бы она согласилась принять меня. Теперь я уже не смог бы поручиться за себя, общаясь с ней, - как, впрочем, и с любым другим человеком. Спанки был всегда рядом, куда бы я ни направился, следуя по моим стопам и превращая меня в своего рода ходячую чуму.

- Чего ты добиваешься от меня?! - в сердцах заорал я и принялся яростно барабанить и пинать дверь, покуда в подъезде не вспыхнул свет и не начали высовываться из дверей перепуганные жильцы. Мне не оставалось ничего иного, кроме как пуститься в бега, поскольку соседи могли в любую минуту вызвать полицию.

Как только я снова оказался на улице, дождь припустил с новой силой, отчего мои кроссовки то и дело захлестывали потоки ледяной воды. Я брел наугад, куда глядят глаза и желал лишь одного: оказаться как можно дальше от этой проклятой квартиры.

Как ни странно, в моем воображении вдруг возник образ Джои, хотя при одной мысли о нем я испытал лишь еще большую ярость. Я очень хорошо помнил, что поведение моего брата в последние недели его жизни отличали неизменная уклончивость, стремление поскорее уйти, как только я обращался к нему с каким-нибудь трудным вопросом, демонстративное желание показать, будто у него есть дела и поважнее, нежели пустая болтовня со мной.

Я брел в направлении железнодорожного моста, кирпичные арки которого словно бы подпирали собой темноту, как вдруг из мрака выплыла сумрачная, подернутая дымкой фигура, медленно приближавшаяся к полосе света. Я сразу же узнал это желтое, изможденное лицо. Джои был в своей старой полосатой пижаме, с несоразмерно широким воротником - верный признак близкой смерти. Шел он босиком и, казалось, совершенно не замечая грязных луж. Он был как живой, и даже одежда на нем выглядела вполне естественно, вплоть до забрызганной грязной водой брюк.

- Привет, Марти.

- Привет, Джои.

- Что-то поганый у тебя видок.

- Хорошо уже то, что я, в отличие от тебя, все еще жив. Тебя что, Спанки прислал?

- Даже и не знаю. Тебя надо бы спросить. Последнее, что мне запомнилось, это как я лежу в своей спальне в Твелвтризе.

- Слушай, боюсь, что это не сработает.

- Что не сработает?

- Никакой ты мне не брат. Ты похож на него, говоришь как он, однако Джои давно умер.

- Марти, Спанки умеет возвращать к жизни былые воспоминания. И ты тоже сможешь это делать, если позволишь ему проникнуть в себя.

- Ах, так ты все же его знаешь! Значит, он сделал из тебя нечто вроде лунатика и теперь хочет, чтобы ты убедил меня в прелестях жизни там, по другую сторону?

- Марти, он не сделает тебе ничего плохого. Поверь мне, ты нравишься ему, и он хочет лишь одного - чтобы тебе было как можно лучше.

- А с чего это я должен тебе верить?

Я знал, что образ Джои являлся всего лишь очередной уловкой Спанки, и все же продолжал вести себя с ним так, словно он действительно был моим покойным братом.

- Ты лгал мне, когда еще был живой. Но знай, Джои, что я все равно не допущу его внутрь себя. Пусть ищет другого хозяина.

Джои прислонился спиной к почерневшему от влаги кирпичу арки и протяжно выдохнул - впечатление было такое, словно из трупа выходили смердящие газы.

- Ты даже не представляешь себе, Марти, как тяжко мне теперь придется. Он станет мучить меня. Тебе ведь не хочется, чтобы: он меня мучил, не так ли?

- Вообще-то мне начхать на это с высокой колокольни, - проговорил я, глядя на кусты куманики и вытоптанную вокруг них траву. Потянувшись к невысоким кустикам на насыпи, я выдернул из опутанного проволокой крепления деревянный кол и легонько подбросил его в руке.

- Но, Марти, подумай обо всем том, что станет тебе доступным, как только он переселится в твое тело, о том, где ты сможешь побывать, о красотах, которые сможешь увидеть.

- За последние несколько недель я уже столько всего насмотрелся, что мне этого по самый гроб хватит, - ответил я и тут же стремительно бросился вперед, целясь заостренным концом кола прямо в грудь Джои.

Послышался приглушенный хлопок, и наружу вырвался поток вони, а фигура Джои стала съеживаться подобно спущенному воздушному шарику, медленно растворяясь в окружающем мраке. Лишенный опоры кол выскользнул у меня из руки и упал на землю.