Андрей Шахов: Таллинские палачи - 1

— Все равно часть моей работы будет идти вне машины.

Клиент почти не размышлял, что вызвало в наглом электрике тайный восторг, на секунду прорвавшийся наружу в виде широченной улыбки. Все же не каждый, далеко не каждый день, вот так вот — безо всяких усилий — буквально копеечную работу удается раздуть до темы в несколько сотен крон!

— А где это оформить?

— В конторе, — Стасис указал на дверь небольшой пристройки рядом с ремонтным боксом. — А я пока машину заведу.

Очкарик кивнул и странной, почти девичьей походкой направился в подсказанную сторону. Его грабитель, прежде чем идти за тележкой с аккумулятором, под воздействием очередной волны хорошего настроения азартно зафутболил попавший под ногу камешек. Однако, не будучи Гаринчей, вместо столба угодил в зад клиента.

Парень замер, не оборачиваясь. При этом так сжался, что Стасис понял: за свою жизнь бедняге довелось получить немало таких вот камней и просто тумаков от более сильных, но менее осчастливленных родителями знакомых.

Стасису стало стыдно, ибо он вовсе не завидовал.

— Извини, приятель! Твой зад не был моей мишенью.

Пострадавший облегченно кивнул и засеменил дальше.

Пару минут спустя Стасис вернулся к машине с аккумулятором. Прежде чем нырнуть под капот, он коротко глянул через стекло и кабину, разглядел за ним смутные черты девицы. В ней было нечто очень знакомое; однако, чем напрягать намять, Стасис предпочел поскорее разобраться с «Фордом».

— Барышня! — крикнул он из глубины машины. — Поверните ключ зажигания.

Двигатель весело заурчал с первого же оборота стартера.

— Благодарю за содействие! — с громким хлопком крышка капота вернулась на место.

— Здравствуй, Стасис.

Барышня, наконец, вышла из машины, с чуть насмешливой улыбкой взирая на замершего в изумлении парня.

— Здравствуй, — ответ прозвучал довольно хмуро; но не зло — в памяти осталось все же больше хорошего.

Хотя теперь…

Увидеть Ингу, расцветшую в роскошную женщину, в компании с парнишкой, являющим собой подлинное чудо природы, — это сильно!

«А ей-то что? Он при бабках — и, наверное, совсем не малых. По нынешним временам…»

— Я слыхала, что ты пропал без вести где-то в Закавказье, — с мягкой улыбкой Инга склонила набок увитую смоляными кудрями голову.

Стасис пожал плечами и, все еще не глядя на нее, буркнул:

— Пропал — да нашелся.

— Сбежал?

Глаза парня так отчетливо полыхнули яростью, что барышня потеряла улыбку и чуть попятилась.

Стасис же, поборов гнев, досадливо сплюнул и поволок тележку с аккумулятором и бокс.

Радченко тяжело вздохнул, вышел из машины; на ходу застегивая нижнюю пуговицу пиджака, направился к месту убийства. Вокруг древнего «Мерседеса» уже вовсю кипела обычная полицейская работа — сверкали молнии фотовспышек; эксперты тщательнейшим образом осматривали каждый сантиметр в кабине; ребята в форме оттесняли жидкую, но упорную кучку любопытствующих.

«На трупы глазеют! — с досадой качнул головой следователь, закуривая; остановился на минуту, с хрустом потянулся и шумно вдохнул смешанную с ароматным дымом вечернюю прохладу. — Хорошо-то как!.. Хотя могло бы быть и лучше…»

Он еще немного полюбовался висящим над верхушкой леса краем багрового солнца, сделал пару глубоких затяжек и услыхал, как за спиной коротко тормознула легковушка.

«Крийзимана привезли», — догадался он, прислушавшись к приближающимся шагам.

— Тоже из постели вытащили?

Радченко всегда говорил с Крийзиманом по-русски. Всегда. Даже теперь, когда во всех госучреждениях возгосподствовал эстонский, которым он владел неплохо и со всеми остальными сотрудниками-эстонцами общался именно на нем.

И Крийзиман уже не ершился…

В свое время — на волне «поющей революции» — в милиции Таллина шли первые крупные кадровые перестановки. Тогда-то Радченко и получил взамен малополезного, но хоть безотказного и веселого Орлова (племянника отставного полковника КГБ), на первый взгляд, весьма делового и активного Крийзимана.

Однако очень быстро выяснилось, что новый напарник спец лишь по бумажкам да в вопросах налаживания теплых отношении с высшим начальством, при этом полный дуб не только в криминалистике, но и вообще во всем, требующем логического мышления.

Поначалу Радченко с любопытством взирал на человека, вся жизнь которого построена на элементарных трафаретах; потом попытался хоть чему-нибудь научить, но вскоре бросил этот труд и повесил на Крийзимана всю бумажную работу — хоть какая-то польза. Ведь избавиться от внука героя Освободительной войны все равно невозможно…