Анна Дубчак - Куклы на чердаке

– Костя… И наша дочь вот здесь живет? – Лена села на стул и закрыла лицо руками.

– А что… Люди везде живут. Не самое плохое место, между прочим, – ответил бледный, с потухшим взглядом Константин. Он-то точно знал, что в том, что дочь сбежала, виновен только он. Она испугалась, что в Москве ей жизни не будет, что он, ее отец, просто замучает ее упреками. К тому же она – девочка ответственная, и решила, что непременно должна вернуть им те деньги, которые им пришлось выложить цыганам. Вот только интересно, как она здесь, в этой деревне, решила зарабатывать деньги? Чем? Помогать по хозяйству этой симпатичной турчанке? Подметанием и стиркой много денег не заработаешь… – Здесь красиво, ты не заметила, Лена? Тихо… Если бы я оказался на ее месте, то поступил точно так же… Я только не понял, куда она отправилась?

– Вроде к подружке в Германию. Скажи, Костя, ты слышал когда-нибудь, чтобы у нее были подруги в Германии?

– Нет, ты же отлично знаешь…

– Думаешь, она снова в кого-нибудь влюбилась?

– Не смешно…

Вернулась Нуртен. В руках ее был пакет, из которого она достала банку, свертки…

– Кисело мляко, сирене, [14]захар, кофе… хляб… – Женщина принялась накрывать на стол. Откуда-то появились маленькие чашки, тарелочки, сахарница…

– Здесь брынза – основной продукт, – заметил, вздыхая, Константин. За те три года, что прошли с той поры, когда в их семье произошла эта трагедия с Наташей, он сильно постарел, поседел. Ему было ужасно стыдно за то, что в то время, когда они занимались поисками Наташи в Варне, он действительно больше думал о потерянных деньгах, нежели о дочери. Он был почему-то уверен, что с ней-то теперь все будет хорошо, она поправится, придет в себя, и эта история с Тони и ее странным замужеством забудется. А вот денег теперь не вернуть… В те дни, когда он в сердцах отправлял из Москвы в Болгарию крупные суммы, он знал, что они идут на лечение дочери, на решение каких-то ее проблем, в это, во всяком случае, ему хотелось верить… Но когда все закончилось и им удалось вырвать Наташу из рук преступников и он увидел ее, то прежнего чувства страха за дочь, за ее жизнь, уже не осталось. Вместо этого в душе поселилась глухая злоба на каких-то посторонних людей, которые присвоили себе эти деньги, да досада на дочь, что это из-за нее, из-за ее легкомыслия он лишился таких денег… Тем более что большая часть была взята в долг, и долги эти надо было отдавать…

И Наташа поняла это. По его взглядам, отрывочным фразам, упрекам, готовым сорваться с языка… Она не пожелала жить с родителями, которые теперь будут изводить ее напоминанием о черной странице ее жизни, и, чтобы спастись от этого кошмара и, возможно, от надвигающейся депрессии, решила переждать этот эмоциональный шторм в тихом месте. Один на один со своей болью и стыдом.

– Вероятно, она поехала на заработки… – сказал он, чтобы что-то сказать.

– Да как же она могла уехать, когда у нее виза просрочена… Чтобы поехать в Германию, ей нужна шенгенская виза… А чтобы получить ее, у нее должно было все в порядке с документами… Я уж думаю, не связалась ли она снова с этим Тони…

И тут, вспомнив, что рядом Нуртен, она, извинившись, спросила ее:

– Скажите, она здесь жила одна или с молодым человеком?

– Сама, – ответила Нуртен, опуская в каждую чашку с холодной водой и кофе примитивное приспособление для варки кофе – соединенные изолентой и проводом две чайные ложки – своеобразный кипятильник. – Она живела тука сама… [15]

– Хорошо, хоть так… – немного успокоилась Елена. – Значит, хотя бы на это у нее ума хватило – не возвращаться к этому Тони… Спасибо, Нуртен за кофе… Так хорошо пахнет… И брынза тоже выглядит аппетитно… Скажите, здорова ли была моя дочь?

– Здрава…

– У нее были проблемы с волосами… – Лена как могла показала на себе.

– Коса-то? Хубова коса (хорошие волосы). Всичко нормално.

– А это точно, что она уехала в Германию?

– Ей письмо пришло из Германия. От приятелки. Аз дала на ней пари, и она заминава в Германия… [16]

– У нее есть телефон? Вы не знаете номера ее телефона?

– Как не знам? Знам… – С этими словами Нуртен достала из кармана жилета телефон, нашла номер Наташи и протянула Елене.

– Костя, у тебя есть ручка? Запиши! Мы ей сейчас позвоним, и если она отзовется, значит, она в Болгарии, так?

Записали, позвонили. Нуртен сама несколько раз пыталась дозвониться до Наташи.

– Ее няма в Болгария. Она в Алмания… Ваша-то доштеря – хубова момиче… много работала. Аз платих ей сто лева… Наташа имат козы, кокошки…