Анна Дубчак - Куклы на чердаке

Но мне не было дела до высокомерных болгарок. Пусть себе пьют кофе, тянут одну чашку целое утро… Мне надо было сосредоточиться и составить план действий. Для этой цели я положила утром в сумку блокнот. Ведь мало того что мне надо было каким-то образом пристроить своих животных и кур, надо было поехать в Софию в немецкое консульство… Вот это было, пожалуй, самым сложным и опасным. Я боялась, поскольку моя болгарская виза просрочена и меня могут вообще арестовать… Да и вообще, учитывая щепетильность немцев, трудно было предположить, что мне светит шенгенская виза. Но в Германию уже хотелось. Да и деньги были у меня на руках… Не скажу, чтобы они прямо-таки жгли руки, но я понимала, что колесо закрутилось, и, раз я согласилась принять эти деньги, значит, я просто обязана ехать в Мюнхен.

Живя в полной изоляции в деревне и ни с кем не общаясь, я ни у кого не могла спросить, как мне можно добраться до Германии. Обращаться с подобным вопросом к посторонним (да хотя бы к тем женщинам, дымящим тоненькими сигаретками за соседним столиком) было тоже как-то не с руки. Мне ничего другого не оставалось, как заняться этим непосредственно на вокзале, откуда частные фирмы отправляли микробусы, автобусы или просто такси в Европу.

Я допила кофе, расплатилась и вышла из кафе. Подумала, что таскаться с такими деньгами по Шумену опасно, тем более отправляться на вокзал, который кишит разношерстной публикой, среди которой непременно да отыщется пара-другая карманников. Поэтому я вошла в первый же попавшийся мне на пути банк, открыла счет и положила туда четыре тысячи евро, после чего на такси добралась до вокзала. Весь нижний этаж здания автобусной станции, расположенной на одной площади с железнодорожным вокзалом, представлял собой ряд застекленных мини-офисов частных транспортных фирм, торгующих билетами в Германию, Францию, Голландию, Грецию, Турцию, Испанию, Италию… Я вошла в одну из таких стеклянных кабинок, увидела сидящую за столиком девушку. Подошла к столику и вдруг поняла, что не знаю, что ей сказать, с чего начать разговор. На языке вертелось: «Аз нямам виза…» (У меня нет визы…) Она похлопает ресницами и пожмет плечами – ей-то нет дела до моей проблемы. Она может только оформить мне билет до любой европейской страны. Но для этого ей понадобится моя личная карта (самый главный документ всех болгар – пластиковая карта с личным номером). Или загранпаспорт. Это при условии, что я – болгарская подданная. А так я кто? Да никто. И звать меня никак.

– Моля… – Я присела на стул перед девушкой и заглянула ей в глаза. – Аз имам проблема… Голяма (большая) проблема… Аз нямам шенген-виза… Мне надо в Германию, понимаете?

– Разбирам, – тихо ответила мне болгарка, и несколько секунд мы молча смотрели друг на друга.

– Может, вы познаете кого, кто может отправить меня в Германия? Аз имам пари… (Я имею деньги…)

– Чакай малко (подожди немного)… – Она привычным движением поднесла телефон к уху, набрала номер одним нажатием. И я услышала быструю знакомую речь – она была, оказывается, турчанка. Из знакомых слов я слышала только «виза», «Алмания», «паспорт», «пари»…

– Чок тешекюр (спасибо большое). Гёрюшюрюз (увидимся)… – сказала она напоследок в трубку, потом с самым серьезным видом обратилась ко мне: – Голям камион…

Я понимала. Речь шла о большой грузовой машине, фуре. Мне предлагалось поехать в такой огромной машине, в грузовом отсеке. Я и раньше слышала, как русских девушек переправляли таким образом из Болгарии в Турцию – на заработки…

– Хиляда ойро (тысяча евро), – сказала она мне извиняющимся тоном. – Имаш таки пари? (У тебя есть такие деньги?)

– Имам.

– След пет минути тука… (Через пять минут здесь…)

– Мои пари в банка.

– На Алмания – утре, сутринта (В Германию завтра утром.), – сказала мне девушка-спасительница.

– Добре, – согласилась я. Это было как раз то, что нужно. До завтра у меня была еще уйма времени, и я успею собраться.

Минут через пятнадцать в офис заглянул молодой симпатичный турок. Увидел меня и уставился, как если бы мы с ним были знакомы.

– Ты – Наташа? Из Страхилицы? – спросил он, удивляясь, на вполне сносном русском.

– Да… Но я вас не знаю…

– Мой брат возит в ваше село хляб… Он казал мне за теб… (Он говорил мне про тебя…)

– Слушай, я не хочу, чтобы кто-то из Страхилицы знал, что я собираюсь в Германию.

– Добре. Аз разбирам. (Я понимаю.)

Я не знала, как спросить его, а не обманешь ли ты меня, не выбросишь ли на границе, как мусор, присвоив себе тысячу евро. Но выхода у меня не было. Мы договорились с ним, что завтра в восемь утра он заберет меня из Страхилицы на своей машине, я отдам ему деньги, а он меня устроит в фуре своего друга, выезжавшего из Шумена в девять часов утра.