Анна Данилова - Миф Коко Банча

– Надо же, как ты быстро все прокрутил, – с горечью заметила Тая. – Вот только забыл, куда мне раскладушку поставить…

– Говорю же, все будет нормально, вы разменяете квартиру.

– Нет, мой муж ни за что не станет менять эту квартиру. Он слишком много в нее вложил, он же соединил две квартиры, как и Оскар… Если только он попробует откупиться…

– Тая, ты меня извини, но мне пора. Если этот Амфиарай такой, каким я его себе представляю, то есть пижон еще тот, то он сначала будет девушку кормить в каком-нибудь шикарном ресторане, чтобы за рюмкой объясниться и вымолить прощение, а уж потом повезет делать подарки. И только после этого они поедут на Варварку. Или же… или же эта Тамара Петровна уже подсуетилась и приготовила сладкой парочке ужин, положила в лед шампанское и взбила подушки… Господи, какая мерзость!

Тая подошла к Сергею и положила ему руку на плечо.

– Сережа, я все понимаю, я вижу, как ты относишься к Рите, как хочешь ее спасти, но учти: чем больше ты будешь им чинить препятствий, тем хуже для тебя. Когда женщина любит…

– Да хватит меня учить! Никого она не любит! Понятно? Никого! И в первую очередь она не любит себя. Она и мужа своего не любила, а вышла замуж, потому что этого хотели ее родители. И этого Амфиарая тоже не любит, просто ей до смерти хочется узнать, имеет ли она над ним такую же власть, как и он над ней. Он оскорбил ее, унизил, и теперь она либо простит его, либо постарается отомстить. Она сама не знает, чего хочет. А потому ее придется отдирать от него, как шкуру. Я даже допускаю, что он любит ее. Но как любит, так и погубит. Потому что там, где водятся такие деньжищи, где-то совсем рядом витает смерть. И живет этот Амфиарай, судя по тому, что мне удалось узнать от этой тетки, одним днем. Сделал дело, наварил денег – и на дно. С кем-нибудь не поделился – в расход… А если она будет рядом с ним, то автоматически станет мишенью для его врагов.

– В тебе говорит ревность, я понимаю… Ты извини, что я вмешиваюсь… Я не имела права…

– Да ладно… А насчет своего будущего ты не переживай – что-нибудь придумаем. Может, ты не только нам обеды будешь готовить, а откроем кафе… В том же здании. У меня есть на примете одно помещение, которое можно сначала взять в аренду, а потом постепенно выкупить и отремонтировать. Но это так не решается, здесь надо все обмозговать. Я не люблю бросать слов на ветер. – Он помолчал немного и добавил: – Тогда бы и Рита занялась чем-нибудь полезным и почувствовала бы себя по-другому. Вот теперь все, я пошел. Заприте квартиру.

Тая, глядя ему вслед, покачала головой. Вернулась за стол, закурила.

– Твой муж приезжает? – раздался Сашин голос.

– Да, милый, – грустно улыбнулась она. – Или завтра, или через три дня. Он звонил мне, оставил сообщение на автоответчике. Я с трудом узнала его голос.

– Мне надо забрать свои вещи?

– Надо. Я тебе все соберу, а компьютер перенесем пока к Рите, я думаю, что она не будет возражать. Но ты не переживай, в наших отношениях ничего не изменится. Вот только я не знаю, где буду жить. Попрошусь к Рите, у нее здесь много места. Может, снимем комнатку, а?

Она пыталась шутить, но у нее ничего не получалось.

– Саша… – Она подошла к нему и обняла. – А ты уверен, что нам стоит и дальше встречаться?

Он боялся этого разговора и знал, что после ее беседы с его матерью он все равно состоится. И теперь ждал приговора. Он за то недолгое время, которое они были вместе, успел так привязаться к ней, так прикипеть, что ни ее возраст, ни появившиеся возле глаз морщинки, которые она тщательно скрывала под слоем пудры, ни ее манера поведения, которая могла бы вывести из себя любого взрослого мужчину, не могли заставить его расстаться с ней. Весь день, вставляя окна в чужих домах, он мечтал о своем доме, похожем на Таин, и все его мечты были связаны именно с ее присутствием в его жизни. Он не думал о детях в силу своего возраста, но ему нравилось играть роль заботливого и нежного любовника, делающего своей взрослой и умной женщине подарки, дарящего ей цветы.

Тая – первый человек в его жизни, открывший ему театр. В семье Алфимовых любили говорить о театре и кино («Да, театр – это вещь!» Или: «Хорошо этим актерам, у них жизнь интересная, не то что у нас с вами». Или: «Вот! Учись, Саша, поступишь в театральный, будешь где-нибудь в Ленкоме или на Таганке играть, на гастроли в Америку поедешь, нам с матерью про другие страны расскажешь»), да и то, когда по телевизору шла какая-нибудь постановка или же показывали интервью с известными актерами. Но этим, как правило, культурная жизнь семьи и ограничивалась. Ни мать Ирина Васильевна, ни отец Саши в театр не ходили: все вечера после ужина проводили перед телевизором, где и засыпали. И тут вдруг на Сашу навалилась такая громада театральных удовольствий, что он даже разозлился на родителей за то, что они ничего не сделали в этом отношении для его развития. Оказывается, театр – это отражение его, Сашкиной, жизни. Почти во всех пьесах и постановках, на которые они ходили с Таей, сюжет был построен на любви. И Саша хорошо понимал страдания героев. Еще он открыл для себя красоту самого театра, которая начиналась уже с мраморных лестниц или уютных холлов, пропахших ароматом кофе и духов, мастикой для паркета и шоколадом, и продолжалась на сцене: таинственные декорации словно из другого, потустороннего, мира, кажущиеся необычайно красивыми, уютными, яркие костюмы, звонкие голоса артистов, музыка!