Анна Данилова - Миф Коко Банча

– Хотела тебя спросить… Те сигаретки или папироски, которыми ты предлагал мне затянуться, это были наркотики?

– Да, только самые слабые. Но ведь они тебе нравились…

– Я после них болела. Меня тошнило, у меня болел желудок.

– Это не от травки. Это от нервов. Ты, бедненькая, вся извелась: сначала нервничала перед разговором с Оскаром, затем из-за меня, потом тебя угораздило попасть под машину… Ты случайно не нарочно это сделала?

– Нет, я поругалась с матерью и выбежала на дорогу, ничего не видя перед собой. Ни я, ни Оскар – мы не самоубийцы. И если когда-нибудь ты найдешь меня с перерезанными венами, знай – кто-то очень сильно захотел моей смерти.

– Господи, что такое ты говоришь?! Перестань! Все, успокойся.

– Я не поеду в ту квартиру, – вдруг заявила она. – Я не хочу видеть ту тетку, которая так унизила меня. Ты знаешь, что она украла мои деньги, а свалила все на тебя?

– Что? – Лицо его изменилось, взгляд остановился в какой-то точке пространства, и он на мгновение задумался. – Но этого не может быть… Этой женщине я доверял, кроме того, я плачу ей хорошие деньги… Ты утверждаешь, что она свалила это на меня? Словно это я из твоей сумочки взял деньги? И сколько же?

– Сто долларов.

– Ты можешь мне дословно передать то, что она сказала, когда ты потребовала свои деньги?

– Да, конечно. Она, словно фокусница, достала откуда-то мою сумку, совершенно пустую, даже без помады… и сказала мне примерно так: извини, моя хорошая, но я ничего не брала. Вот те крест. И с этими словами захлопнула дверь перед моим носом.

– Жадность губит людей. – Он словно очнулся, и лицо его приняло более спокойное и умиротворенное выражение. – Я исполню твою просьбу, позвоню ей и скажу, чтобы она убиралась оттуда. А поужинаем мы с тобой в другом месте. Вот только заедем в какой-нибудь магазин, купим тебе платье и туфли, мне что-то не очень нравятся эти джинсы и свитер.

– Это вещи Оскара. – Она хотела рассказать ему о бритве, о призраке Оскара, но, подумав, решила, что это будет неэтично и просто-напросто даже глупо.

– Ты любила его?

– Я и сейчас его люблю, – ответила она с вызовом, давая ему прочувствовать, что Оскар занимал не последнее место в ее жизни и что он, Амфиарай, пусть и косвенно, но все равно виновен в его смерти. Ведь даже если Оскара и убили, то убийца хорошо был осведомлен о его душевном состоянии, поэтому и представил все как самоубийство.

– Покойников нельзя любить. Их можно только помнить.

– Это мое дело – любить или помнить. Я и тебя не люблю, Амфиарай. Меня влечет к тебе, но это, я думаю, не любовь. Ведь если бы я тебя по-настоящему любила, то не злилась бы на твое долгое отсутствие. Я бы нашла тысячу оправданий каждому твоему неблаговидному поступку.

– Но ты еще полюбишь меня, я в этом уверен. Но все равно, спасибо за откровенность. Ни одна женщина не была со мной столь честна. Тем более если чувствовала, что ей с неба может свалиться несколько тысяч долларов. По большей части женщины – продажные существа. И я рад, что не ошибся в тебе.

Но она-то видела, что его больно задели ее слова. Я не должна была так говорить. А что, если я люблю его? Что, если этими словами я пытаюсь сама себе внушить нелюбовь к нему? Это инстинкт самосохранения движет мною ?

– Так ты не против хотя бы поужинать со мной?

– Я с тобой… Разве ты еще не понял? Вот только я теперь не буду уверена, что ты ко мне будешь относиться по-прежнему…

– Это после твоих слов? Нет, Рита, я благодарен тебе за твои слова. Ведь другие женщины, которые клялись мне в вечной любви, на самом деле тоже не любили, но они лгали. И вообще я не уверен, что кто-нибудь на самом деле знает, что такое любовь. Так мы едем?

– Едем…

На Кузнецком Мосту он остановил машину, и они с Ритой вошли в небольшой модный магазин, где на плечиках висели совершенно невообразимые платья и костюмы ярких, флуоресцентных расцветок, своим стилем и орнаментом напоминающие цыганщину.

– Это цыганщина! – Рита и не заметила, как произнесла это вслух. – Разве это все можно носить, да еще и отдав за это тысячи долларов. Что это за фирма?

Обиженная продавщица затараторила что-то о том, что это эксклюзивные работы одного из известнейших французских модельеров, который долгое время находился в поиске.

– Думаю, что он все еще продолжает находиться в поиске, но пока еще ничего не нашел. Но мадьяры бы оценили эти чудовищные юбки и платья. Рай, пойдем отсюда, мне не надо этих розовых и зеленых цветов.