Вэл Макдермид - Далекое эхо

– Когда я смогу позвонить своему адвокату? – осведомилась она.

– Когда мы приедем в полицейский участок, – последовал равнодушный ответ.

Спустя полчаса она сидела в маленькой душной комнатке с Тони Донателло, адвокатом по уголовным делам в третьем поколении, с которым познакомилась еще в первые дни своей работы репортером в Глазго. Они больше привыкли встречаться в барах, а не в камерах, но Тони хватило благородства об этом не напоминать. Он также тактично умолчал о том, что, когда в последний раз представлял ее интересы, дело закончилось тем, что ей записали правонарушение.

– Они хотят допросить тебя по поводу смерти Дэвида Керра, – сказал он. – Но я полагаю, ты и сама об этом догадалась.

– Это единственное убийство, с которым я хоть как-то связана. Ты позвонил Элен?

Тони коротко кашлянул:

– Так получилось, что ее тоже забрали.

– Я должна была сама это сообразить. Так какой держаться стратегии?

– Ты делала в последнее время что-нибудь такое, что можно было бы притянуть к смерти Дэвида? – спросил он.

Джеки покачала головой:

– Ничего. Это вовсе не гнусный сговор, Тони. Мы с Элен не имеем никакого отношения к убийству Дэвида.

– Джеки, не говори здесь за Элен. Мой клиент – ты, и меня интересуют только твои поступки. Если было что-нибудь… какое-то случайное замечание, неосторожное электронное сообщение, что угодно, что может бросить на тебя тень, тогда мы откажемся отвечать на любые вопросы. Будем молчать как рыбы. Но если ты уверена, что тебе не о чем беспокоиться, тогда мы станем отвечать. Так как?

Джеки затеребила кольцо в брови:

– Послушай, есть кое-что, о чем ты должен знать. Я не все время была с Элен. Я выходила на час или около того. Мне нужно было кое-кого повидать, и я не могу сказать, кто это был. Поверь мне, он для алиби не годится.

У Тони вид стал встревоженным.

– Это нехорошо, – пробормотал он. – Может быть, тебе стоит говорить «без комментариев».

– Мне этого не хочется. Ты же понимаешь, как я буду после этого выглядеть.

– Тебе решать. Но в данных обстоятельствах, думаю, молчание – наилучший выход.

Джеки надолго задумалась. В конце концов она рассудила, что полиции вроде бы неоткуда узнать о ее отсутствии.

– Я буду отвечать, – проговорила она.

Комната для допросов была именно такой, какой ее представляют себе зрители криминальных телесериалов. Джеки и Тони сели напротив Хегги и женщины-детектива, сопровождавшей его на квартиру Джеки. В такой близости лосьон после бритья, которым пользовался Хегги, вонял омерзительно. В магнитофоне на краю стола крутились одновременно две кассеты. После того как были соблюдены формальности, Хегги перешел прямо к делу:

– Как давно вы знакомы с Элен Керр?

– Около четырех лет. Я встретила ее и ее мужа на вечеринке у нашего общего друга.

– Каков характер ваших отношений?

– Прежде всего и главным образом мы друзья. Но мы также и любовницы.

– Как долго вы являетесь любовницами? – Глаза Хегги светились голодным огнем, словно уличение их в любовной связи доставляло ему такое же удовлетворение, как уличение преступника в убийстве.

– Около двух лет.

– Как часто вы встречались?

– Как правило, мы проводили вместе один вечер в неделю. Обычно мы занимались сексом. Хотя и не всегда. Как я уже говорила, дружба является главной, наиболее важной составляющей наших отношений. – Джеки обнаружила, что допрос дается ей тяжелее, чем она думала. Ей трудно было сохранять невозмутимость под оценивающими взорами допрашивающих. Но она знала, что должна держаться. Любой срыв будет истолкован не в ее пользу.

– Дэвид Керр знал, что вы спите с его женой?

– Не думаю.

– Вас, наверное, раздражало, что она не порывает с ним, – предположил Хегги.

«Тонкое наблюдение, – подумала Джеки, – и неприятно близкое к истине». Джеки понимала, что, копни поглубже, и окажется, что она вовсе не жалеет о смерти Дэвида Керра. Она любила Элен и давно хотела гораздо большего, чем те жалкие объедки, которые перепадали ей с барского стола.

– Я с самого начала знала, что она не собирается бросать мужа. Меня это устраивало.

– Верится с трудом, – сказал он. – Вам совершенно определенно предпочитали мужа, и вас это не задевало?

– Речь не идет о предпочтении. Это было наше обоюдное желание. – Джеки наклонилась вперед, как бы подчеркивая этим движением искренность своих слов. – Мы просто развлекались. Мне нравится моя свобода. Я не хочу себя связывать.