Вэл Макдермид - Далекое эхо

– Я их и не виню. Один разок прочитать, что пресса сделала с вами, и любой на их месте поступил бы так же. Но почему этот сынок всплыл сейчас?

– По словам Лоусона, его усыновили. В прошлом году он решил отыскать свою биологическую мать. Он нашел женщину, которая руководила приютом, где находилась Рози во время беременности, и от нее узнал, что счастливого воссоединения с матерью не будет.

Дэвина захныкала, и Линн, улыбнувшись, бережно приложила мизинец к ее губкам.

– Наверное, это стало для него ужасным потрясением. Ведь, чтобы взяться за поиски родной матери, уже требовалось немалое мужество. Она один раз уже тебя отвергла неизвестно почему, и ты решаешься второй раз найти ее и, может быть, вновь получить пощечину. Но так надеешься, что она откроет тебе свои объятья…

– Понимаю. И затем узнать, что кто-то лишил тебя этого шанса двадцать пять лет тому назад. – Алекс наклонился вперед. – Можно мне немножко ее подержать?

– Конечно. Она недавно поела, так что должна немного поспать. – Линн бережно передала дочь Алексу, как самое драгоценное и хрупкое сокровище в мире. Он подвел руку под ее слабенькую шейку и нежно прижал дочку к груди. Дэвина что-то тихо пробормотала и затихла.

– Так, значит, Лоусон считает, что за тобой охотится ее сын? – уточнила Линн.

– Лоусон вообще не считает, что за мной кто-то охотится. Он думает, что я чокнутый псих, который делает из мухи слона. Его очень смутило, что он проговорился о сыне Рози, и он долго уверял меня, что этот малый совершенно безобиден. Сына зовут Грэм. Кстати, Лоусон не назвал мне его фамилии. По профессии вроде бы компьютерщик. Тихий, уравновешенный, вполне нормальный.

Линн покачала головой:

– Не могу поверить, что Лоусон отнесся к этому так легко. Кто же, по его мнению, послал эти венки?

– Он не знает и знать не хочет. Все, что его сейчас заботит, – это что его драгоценное повторное расследование трещит по швам.

– Они сарай вычистить не смогут, не то что убийство раскрыть. Он дал какое-нибудь объяснение тому, как им удалось потерять целый ящик вещественных доказательств?

– Они потеряли не целый ящик. У них остался кардиган. Он, кажется, был найден отдельно. Его перебросили через забор в чей-то сад. Его исследовали после других вещей жертвы, вероятно, поэтому-то он хранился отдельно от остальных улик.

– Он нашелся позднее? – нахмурилась Линн. – Это, случаем, было не тогда, когда они устроили второй обыск в вашем доме? Я смутно припоминаю, что Брилл жаловался, как полиция снова все перевернула спустя несколько недель после убийства.

Алекс напряг память:

– После первого обыска… Да, потом они пришли после Нового года. Они соскребали краску со стен и потолков. Хотели знать, не делали ли мы косметический ремонт. – Он презрительно фыркнул. – Больше делать нам было нечего. И Брилл тогда сказал, что слышал, как они что-то говорили о каком-то кардигане. Он решил, что они ищут что-то из наших носильных вещей. Но конечно, дело было не в том. Они говорили о кардигане Рози, – торжествующе закончил он.

– Это значит, что на ее кардигане была краска, – задумчиво произнесла Линн. – Поэтому они и брали соскобы.

– Верно. Однако совершенно очевидно, что образцы из нашего дома с теми пятнами не совпали. А то мы оказались бы совсем в дерьме.

– Интересно, станут они делать новый анализ? Лоусон что-нибудь об этом говорил?

– Не совсем об этом. Он сказал, что у них нет никаких вещей Рози, пригодных для проведения современного криминалистического анализа.

– Это чушь. В наши дни они могут столько узнать о краске. Я получаю теперь из лаборатории больше информации о ней, чем было даже три-четыре года назад. Они должны снова отдать ее на анализ. Тебе нужно вернуться к Лоусону и настоять, чтобы они это сделали.

– От анализа нет никакого толку, если не с чем сравнивать. И Лоусон не бросится этим заниматься только потому, что я ему это скажу.

– Мне казалось, ты говорил, что он хочет раскрыть это дело?

– Линн, будь на это хоть какой-то шанс, они бы это сделали.

Линн вспыхнула от гнева:

– Господи, Алекс, ты сам себя послушай. Ты что, так и будешь сидеть и ждать, пока что-то не взорвется у нас дома? Мой брат мертв. Кто-то нагло вошел в его дом и убил его. Единственный человек, который мог бы помочь тебе, считает тебя психом. Я не хочу, чтобы ты умер, Алекс. Не хочу, чтобы наша дочь росла, не имея о тебе никаких воспоминаний.

– Думаешь, я этого хочу? – Алекс нежно прижал дочурку к груди.