Наталья Александрова - Крест княгини Ольги

– Мало ли что скажем да как посмотрим! Князь Святослав далеко, а печенеги – под стенами Киева, а Царь Голод – еще ближе, в каждом доме, в каждом животе!

Тут пришел к старому княгинину слуге Асмусу отрок-пастушок именем Неждан.

– Дяденька, – говорит, – дозволь слово сказать!

– Говори, – отвечал Асмус, – только говори дело.

– Дяденька, у моего тяти в дому жил работник-печенег, он меня выучил по-своему говорить.

– И что с того?

– Могу я через ихний лагерь пройти, могу через Днепр переплыть, дойти до Претича, передать ему весть!

Посмотрел старый Асмус на отрока, покачал седой головой: мал еще, худ совсем, в чем только душа держится! Да не на кого больше надеяться, не от кого ждать помощи…

– А что, – говорит, – дитятко, попробуй…

Дал Неждану уздечку, выпустил через тайную калитку за стену.

Пошел Неждан через печенежский лагерь. Идет, в руке уздечку держит. Как ему печенег навстречу попадется – он спрашивает по-ихнему, по-печенежски:

– Дяденька, не видал моего коня? Рыжий, а грива белая!

Печенеги отмахиваются:

– Сам ищи своего одра, у меня на это времени нет!

А если кто подобрее, иначе говорит:

– Рыжего, с белой гривой? Нет, не видел. Серого – видел, а рыжего – нет.

Так дошел Неждан до самого берега, тихонько к воде спустился, поплыл. Днепр тихий, вода не шелохнется. Неждан тоже плывет тихо. Почти до середины доплыл, когда печенеги его заметили, принялись из луков стрелять. Неждан нырнет, скроется от стрел – вынырнет на другом месте…

А тут воины Претича его заметили, сели в лодки, поплыли навстречу, доплыли, вытащили Неждана в лодку, привезли на берег.

Подошел отрок к воеводе, поклонился низко, говорит:

– Спасай Киев, воевода! Люди в крайность пришли, еще немного – и отворят ворота, сдадут город печенегам, сдадут старую княгиню и детей Святославовых!

Задумался воевода.

Заговорили его помощники:

– А что мы сделать можем? Печенегов вон какая сила, а нас – всего ничего. И мы на левом берегу. Сядем в лодки, чтобы переправиться, – печенеги нас из луков перестреляют, прежде чем мы на берег выйдем, прежде чем мечи из ножен достанем!

А другие иначе говорили:

– Надо приступ делать. Хоть княгиню с внучатами спасти, из города увести, не то Святослав вернется, спросит, как же мы их не уберегли. Не сносить нам тогда головы, да и совестно перед князем!

И правда, совестно…

Подумал воевода со своими советниками да придумал хитрость. Послал своих людей к рыбакам, кого печенеги не тронули, у кого лодки остались…

Только начал над Днепром рассвет загораться, только солнце на востоке появилось – поплыли по Днепру лодки многие, на каждой – воины копьями ощетинились, щитами оборонились, на носу каждой пика с конским хвостом, а на первой – хоругвь червленая с черным коршуном, Святослава князя знак. Солнце с востока светит, с левого берега, червленая хоругвь от солнца сияет, словно огнем горит.

Плывут по Днепру лодки неисчислимые, и на каждой трубят трубачи в медные трубы – грозно трубят: спасайтесь, печенеги, князь Святослав идет на «вы»!

А что в каждой лодке сидит где по пять человек, а где и вовсе по трое – того с берега не видно, лодки щитами загорожены, да и солнце глаза слепит.

Испугались печенеги, кричат – Святослав, Святослав идет!

На коней своих малорослых повскакали, коней пришпорили да к кибиткам своим бросились. Жены печенежские добро награбленное в кибитки прячут, детей в них загоняют, ползут кибитки прочь, обратно в степь.

Знает хан Карай, когда нужно ударить, а когда отступить.

Едет хан Карай по степи на восток, глядит на солнце глазами своими узкими, не щурится.

Подъезжает к нему черный человек на черной лошади, грек в черном куколе.

– Куда ж ты едешь, хан? – спрашивает он Карая. – Пошто отступаешь? Обещанное мне дело ты не сделал, ларец у старой княгини не взял. Да и добычи взял мало, не разграбил Киев, зря только время потратил. Не ропщут ли твои воины?

– Я знаю, когда надо ударить, а когда отступить. Киевский князь Святослав – сильный воин.

– А видел ли ты самого Святослава? Уверен ли ты, что это его ладьи плыли по Днепру?

– Напомни-ка, сколько ты мне обещал за тот ларец? Не пятьсот ли милиарисиев?

– Я тебе обещал эти деньги за ларец. Где ларец? Нет ларца, нет и денег!