Юлия Эйч - Капкан для крысы.

— Думаете, это был сумасшедший? — Яр так пытливо осматривал Лену, что мне захотелось заслонить ее хрупкую фигурку.

— А разве нет? Зачем же он пришел? Все ценности были в другой стороне, а в этой части здания только сотрудники.

— Вот именно, — многозначительно протянул Гордеев.

Лена непонимающе уставилась на него и предпочла сменить тему:

— Никита все еще в шоке. Мало того, что он сделал роковой выстрел, его еще вчера долго допрашивали. Сначала здесь, потом в отделении. Говорит, отпустили под подписку. На него жалко смотреть. Но он проявил себя. Никто из нас не ожидал от него такой решимости, всегда такой мягкий, интеллигентный, и вдруг… Извините, мне нужно идти. Меня в главном офисе ждут. Надеюсь, мы еще увидимся, — последнюю фразу она произнесла, глядя мне в глаза, а затем скрылась в темном зале гардероба, где висели немногочисленные крутки и пальто сотрудников.

— Она умеет расположить к себе, — тихо заметил Яр. Несмотря на положительный смысл фразы, тон был неодобрительным.

Я чувствовал, что краснею и поспешил в спасительный полумрак лестничного пролета.

Приемная и кабинет директора были пусты. Зато из комнаты рядом раздавались агрессивные выкрики. Мы заглянули внутрь.

— …И все равно надо работать, — услышали мы конец фразы Ольги Сергеевны. Она стояла посреди кабинета, а рядом замерли притихшие сотрудники. Широнова повернула к нам раскрасневшееся лицо, и резкость, уже готовая сорваться с ее губ, умерла на вдохе. Женщина опустила глаза, поправила прическу и уже гораздо тише попросила подчиненных:

— Работайте. Открытие должно пройти так, как было запланировано, и для этого нужно потрудится. Пообсуждать сплетни и пожаловаться на жизнь можно будет позже, — увещевал она и наконец обратилась к нам:

— Вы еще что-то хотели?

Я слегка опешил.

— А вас это удивляет? — Гордеев был само миролюбие. — Здесь произошло убийство, разве странно, что им интересуются?

— Мы уже пообщались с сотрудниками милиции. К которым вы, кажется, не имеете отношения? — Широнова взяла себя в руки и стремилась овладеть ситуацией.

— Ну почему же, — возразил я. — Я сотрудник милиции, московской… Мы тоже заинтересованы в расследовании этого дела, а Яр нам помогает. Вас что-то смущает?

Женщина пожала плечами:

— В общем-то, нет. Вы меня извините, я сегодня разнервничалась. Никто не хочет работать. Все только болтают, а у нас через два дня открытие, и сделать нужно еще массу всего. Если вам что-то понадобиться, я у себя, — директриса с поистине королевской осанкой проплыла в свой кабинет. Ершистая и колючая, но грации ей было не занимать.

Мы не успели сделать и шагу, как в конце коридора открылась дверь туалета и появилась взъерошенная Лиля. Она терла заплаканные глаза и шмыгала раскрасневшимся носом. Нас она обнаружила, только почти уткнувшись в меня.

— Ой, извините. Я вас не заметила, — она смущенно опустила глаза.

— Что с вами, Лиля? Расскажите, какой дракон вас обидел, и мы выщиплем ему все перья, — рьяно пообещал Гордеев.

Девушка робко хихикнула. В последний раз промокнула глаза и посмотрела на нас уже веселее:

— Еще раз извините, я как маленькая девочка… Но, знаете, иногда бывает так обидно.

— Кто же посмел вас обидеть?

Она украдкой взглянула на дверь директорского кабинета, помедлила секунду, и отмахнулась:

— Не берите в голову. Ольга Сергеевна сегодня просто не в духе. А я всего-то письма ей вовремя не принесла.

Гордеев приобнял Лилю за щуплые сутулые плечики и увлек подальше от взрывоопасного кабинета. Девушка покорно шла рядом с ним.

— Мы тоже заметили неважное настроение директора. Что ее так расстроило?

Лиля, увы, ничего не могла предположить. Широнова еще вечером с трудом сдерживала раздражение, даже на сотрудников милиции разок прикрикнула. Правда потом долго извинялась. Возможно, на нее так подействовал стресс.

— Лиля, я вижу, что вы — девушка умная и проницательная. Расскажите, нам, пожалуйста, о ваших коллегах, — промурлыкал Яр.

Секретарша бросила на него благодарный взгляд:

— Конечно, что вы хотите узнать? Мы вместе работаем совсем недолго. Буквально неделю, но я со всеми общаюсь, — гордо сообщила она и уже печальнее добавила. — К сожалению, не так много, как Лена. Она у нас— всеобщая любимица, хотя и появилась на два дня позже остальных. Но она классная, много знает, побывала в уйме всяких мест, про Китай интересно рассказывала.

— Про Китай? — выдохнул я, чувствуя странное покалывание в груди.