Наталья Андреева - Утро ночи любви

– Так не бывает...

– Бывает. Мужем он ей, конечно, не был, зато был смертельным врагом. Прямо как сейчас: война политических кланов. Один был за брата, другой за сестру. И она, помня науку отца, всегда покупавшего власть у Рима, рванула за покровительством к тогдашнему римскому диктатору, Гаю Юлию Цезарю. В рыбачьей лодке, в тюке тряпья Клеопатру доставили к нему. Говорят, ослепленный ее красотой, Цезарь тут же решил спор за престол в пользу сестры. На самом деле ему это было выгодно. Женщина есть женщина. Можно совместить приятное с полезным, что он и сделал. Да и она предпочитала платить натурой, с деньгами-то у царицы в то время было туго. В общем, Клеопатра и Цезарь поладили. И в положенный срок у Клеопатры родился сын Цезарион. Что тут началось! Ведь у диктатора была законная жена! А у жены были влиятельные родственники в Сенате. Ну, чем не наше время? В общем: и ты, Брут! Зарезали диктатора всем сенатским коллективом, а через месяц Клеопатра уехала домой восвояси. Но тут ей повезло: братец скончался, и она стала править одна. Да, забыл сказать: сестру-соперницу, Арсиною, по ее приказу тоже убили. Ну что с ними сделаешь? Фараоны! Жизнь у них такая.

– Какая страшная сказка, – простонал он.

– Да нет, что ты! – замахал руками Эдик. – Дальше все было хорошо! Цезарь умер, да здравствует Цезарь! Беда в том, что наследников было двое, но она сделала правильный выбор. Когда получивший в результате раздела наследства Восток лучший римский полководец Антоний потребовал царицу к себе, та не растерялась. Представь себе... – мечтательно сказал Эдик. – Судно с вызолоченной кормой, пурпурные паруса, посеребренные весла... И на ложе, в костюме богини Афродиты, в окружении мальчиков-эротов с опахалами в руках лежит она... Чернокудрая, волоокая... Красавица...

– Алина... – он сладко вздохнул. – Какая хорошая сказка...

– А я что говорю? Сказка! Только представь себе: лодкой с пурпурными парусами управляют не кто-нибудь, а нимфы в воздушных хитонах, под звуки кифар и флейт, в облаке благовоний, она плывет по реке... На берегах толпится народ, а она плывет себе, роскошная, недоступная богиня... Плывет к нему... И он дрогнул. Был пир, а полководец, надо признать, не дурак был выпить. Прямо как ты, – хмыкнул Эдик. – Вообще, в вас есть какое-то сходство. Типажи похожи.

– Трахнул он ее?

– Какой ты грубый, Андрон! Все мысли у тебя только об одном. Так нельзя. Это же жен-щи-на! Богиня! Ее любить надо! Понимаешь ты, солдафон? Любить! Ей, надо сказать, не повезло, Клеопатре. Умнейшая, образованная, талантливая, искусный политик, тонкий дипломат. А пришлось лечь под какого-то мужлана, лишь бы сохранить империю, и столько лет его ублажать! По кабакам с ним ходить в костюме простолюдинки, закатывать пиры, даже, б-р-р-р, жемчуг в уксусе пить. Лишь бы поразить его воображение, лишь бы удержать. Ведь у него была жена-красавица, детишки. Да еще в самом Риме! В столице мира! И торчать годами в какой-то Александрии, спиваясь потихоньку и деградируя... Да, это она постаралась.

Эдик тяжело вздохнул.

– А чем кончилось-то?

– Кончилось печально. Император Август окреп, возмужал, силенок набрался, пока они гуляли да пировали, и настроил против Египтянки и ее любовника весь Рим. Ведь Антоний вел себя как восточный владыка. Европейские привычки забросил, всех, кто ему мораль читал, послал куда подальше, детишкам своим от незаконной жены раздарил запросто полмира. Ну, кому это понравится? А Египтянка эта, прости господи, вот она кто. Развратница, блудница. От нее все зло. В общем, битву они проиграли. Я имею в виду морское сражение, когда она его предала. Бежала со всеми своими кораблями. Видать, не любовь это была, а корысть. Уж очень она хотела править. А он, несчастный, не выдержал позора и бросился на меч.

Он вздрогнул:

– Умер?

– Не сразу. Рука была уже не так тверда, да и дрожала с похмелья. Я тебе сколько раз говорил, Андрон, что пить вредно, – наставительно сказал Эдик. – А ты не слушаешь. Кончишь как Антоний: в нужный момент рука дрогнет. Мучился он долго, бедняга. Она бы, конечно, еще пожила, но поняла, что ей ничего не светит. Новый владыка, то есть император Август, зашел как-то на огонек, а она не подготовившись! Встретила неприбранная, больная, да еще и на жизнь жаловаться начала. А с ними так нельзя, с диктаторами. К ним только на лодке, под пурпурными парусами. Богиней. Вот она и... Умерла, в общем.

– Ты плохо рассказываешь, – пожаловался он. – Как Оля. Мотало говорит не так.