Наталья Андреева - Утро ночи любви

– Капитолина, к тебе! – переглянулись женщина в грязном зеленом и дед.

– Да иду я, иду! Небось, насчет газа. Только, где ж я теперь денег-то возьму?

Он подождал, пока хозяйка выйдет на улицу.

– Гражданка Капустина? Капитолина Тихоновна?

– Она самая. – Бабулька прищурилась, пытаясь его разглядеть. – Чегой-то с глазами совсем плохо стало. Ты, милок, кто будешь-то? Откудова?

– Я из милиции, – строго сказал он. – Заявление писали?

– Ах, заявление... Это насчет денег, что ли?

– Именно.

– Как не писать? Писала. – Она тяжело вздохнула.

– Ну так, нашли его. Сергея.

– Как нашли?! – она ахнула.

– Нашли. По особым приметам. Держите ваши деньги.

Он вытащил из кармана восемь пятитысячных купюр и протянул ей.

– Ни, ни, ни... – замахала руками Капустина. – Это ж не мои!

– Как так не ваши? – он растерялся.

– Я мелкими давала. А эти не мои, – бабулька с опаской посмотрела на новенькие пятитысячные.

– Я их что, сортировать обязан? – разозлился он. – Какими вернул, такими вернул!

– Да как же, милок? Ну, куда я с ними?

– В банк!

– Да не мои это, – уперлась Капустина. – Других-то нету?

– Других нет. Слушай, бабка... Мне что, в ларек бежать? Менять?

– Да у нас и денег-то таких в кассе нет! – испугалась Капустина. – Откудова? Разве что в город...

– Твою-то мать! – вскипел он. – Достала ты меня, бабка! Будешь брать деньги?!

– А, давай! – решилась та.

Потом воровато оглянулась, выхватила из его руки пачку денег и быстро сунула в карман сборчатой юбки.

– Только смотри: секретная операция. Поняла?

– Все, сынок, поняла. Ой, спасибо тебе! Ой, спасибо!

И Капустина принялась с таким жаром причитать и кланяться, что он поспешил уйти. А вслед ему неслось:

– Ой, спасибо! Вот как наша милиция работает! Ой, родненькие, спасибо!

На душе стало поспокойнее. Деньги Павла Андреевича, свой процент, он отдал обворованной бабке. Оставалась еще сотня тысяч. В субботу у него свидание с Алиной. Прокутить, что ли, в ночном клубе? Но червячок все еще точил изнутри, заставлял сомневаться. Может, раздать? Говорят, Бобров полдеревни кинул. Но кого на сколько? Опросный лист, что ли, по домам пустить?

Как-то все было не так, не доделано. И не было ясности в мыслях. Сделал доброе дело – не значит отмылся. Надо идти до конца.

А наутро, когда он с большим опозданием пришел на работу, коридор был полон людей. Котяев с трудом протолкнулся к двери. Толпа напирала. Тут же кто-то закричал:

– Куда без очереди?!

– Видишь? – он ткнул пальцем в табличку на двери. – Котяев А.М. – это я! А ну, пусти!

– Значит, быстрее дело пойдет! Второй пришел! – обрадовались толпившиеся у двери люди.

И тут она открылась, и из кабинета вылетел распаренный мужик.

– Вон! – раздался крик, и он с трудом узнал голос Сашка Феофанова. – Вон, я сказал!!!

Толпа в коридоре загудела, все заговорили разом, стали махать какими-то бумажками. Он вошел в кабинет и услышал:

– Дверь закрой! Ты чего так поздно? Не заходить, я сказал!!! – страшно закричал Феофанов и толпа от двери отхлынула, после чего удалось ее закрыть.

– Что случилось? – спросил он. – Долги МММ, что ли, раздаешь?

– А ты в самую точку попал! – зло сказал Сашок.

Потом судорожно схватил графин с водой, налил полный стакан, выпил залпом:

– Уф... Дурдом!

– Да что случилось-то?

– Представляешь... Вчера к Капустиной приехал какой му...к. Сказал что он из милиции и отдал ей сорок тысяч, которые у нее обманом выманил этот аферист. Без расписки, без... Просто отдал. Все – новенькими пятитысячными. Старушка сказала соседке, соседка другой соседке, и сегодня здесь вся деревня. Все говорят, что их обворовали! Причем, расписки несут! Я ж знаю, что он не давал расписок! А на одной, представляешь? В наглую ноль приписан! Было пятьдесят тысяч, стало пятьсот! Прямо в коридоре, перед моей дверью и дорисовали! Да их послушать, так этот Серега за месяц насобирал с народа столько же, сколько Сбербанк!

– Да что ты говоришь? – фальшиво удивился он.

– Я бы этого Робин Гуда... – сжал кулаки Феофанов.

– А она его описала? Эта... как ее?

– Капустина? Да она наполовину слепая! Говорит, высокий, здоровенный. Да ты глянь на нее! Кто для нее не высокий?

В этот момент открылась дверь, в нее просунулась лохматая голова:

– Александр Юрьевич, можно?

– Ты кто?

– Да свой я. Практикант.

– А... Заходи. Только дверь закрой. Слышишь – орут!

Лохматый парнишка поспешно закрыл за собой дверь.