Марко Беттини - Цвет крови

Где-то внутри, в области едва сдерживаемого медицинским халатом и ремнем округлого животика, доктор Касти ощущал какое-то напряжение. Он не любил, когда ему вот так, неожиданно, доставались сложные пациенты, вроде этого Луки Камби.

Касти шел по коридору, по-прежнему излучая «ауру демиурга». Случай, с которым он столкнулся, касался чрезвычайно важных для него вещей. Да, вероятно, большинство медиков интересуют прежде всего деньги, престиж и власть над людьми. Для Касти же смысл жизни состоял в том, чтобы доказать всем вокруг: когда в его руках оказывается судьба другого человека, он способен определить грань, отделяющую болезнь от выздоровления, жизнь от смерти.

За долгие годы работы врачу удалось сохранить чувство реальности. Касти понимал, где именно проходит черта, которую он не в силах преступить, и знал, что могущество его ограничено. Именно поэтому доктор так гордился тем, что благодаря вовремя поставленному им диагнозу людям удавалось избежать долгих и мучительных страданий, приема бесполезных лекарств и болезненной терапии.

Многие врачи с легкостью прощают себе собственные ошибки. Касти редко ошибался, а допустив ошибку, долго не мог обрести душевное равновесие.

Размышляя о случае Луки Камби, нефролог добрался до отделения общей хирургии. Здесь было царство тупоголовых «светил», полностью убежденных в том, что квинтэссенцию медицинской науки составляют умелое владение скальпелем и искусство наложения швов. Касти спросил у первой встретившейся ему медсестры, где можно найти уважаемого профессора Джорджо Ламу. Ламу прозвали Магом как раз из-за его виртуозного владения хирургическими инструментами.

Подобно врачам других отделений, Касти не любил заносчивых специалистов из общей хирургии, претендовавших на роль единственных хранителей истинных медицинских знаний. Всякий раз при обсуждении того или иного случая ироничный взгляд или слегка приподнятые брови хирурга напоминали консилиуму о том, что единственный способ искоренить болезнь — хирургическое вмешательство, и главное — правильная перекройка человеческого организма.

В свою очередь, хирурги считали, что клиницисты предаются занятиям не вполне серьезным и изучают фотокопии, а не оригинал: все эти эхографии, ангиографии, электрокардиограммы, радиосцинтиграфии… В конце концов все равно понадобится тот, кто от этой виртуальной реальности перейдет к реальной работе. Хирург погружается в человеческую плоть и копается в лимфе и жире, владея мастерством, позволяющим по-настоящему исцелять людей.

Это возведение в абсолют собственных навыков доктор Касти отрицал всем своим существом. Может быть, в 70-е годы прошлого, XX века подобный подход еще был как-то обоснован — ведь именно тогда хирургия была венцом медицинской науки. Но с тех пор развитие новейших технологий и узкой специализации в медицине обозначило четкую границу между хирургами и клиницистами. Современная компьютеризированная медицинская техника позволяет проводить операции даже тем, кто не обладает истинным хирургическим талантом.

Отделение общей хирургии было теперь значительно менее востребовано. Сейчас сфера его деятельности ограничивается операциями на брюшной полости и неотложными операциями. Этого главный врач отделения Джорджо Лама — а он сформировался как специалист именно в 70-е годы в США — предпочитал не замечать. И Касти, и добрая половина всего медицинского персонала больницы знали, что Лама не поддерживал новые технологии проведения хирургических операций, но и не покровительствовал старой школе, благодаря чему как досточтимый мастодонт возвышался над большинством своих коллег и оперировал успешнее других.

В настоящий момент Маг наслаждался минутой уединения в своем кабинете. Высокий, изящный, темноглазый, с седыми волосами, он чем-то напоминал элегантного вампира, вероятно, из-за передних зубов, которые слегка выступали над нижней губой, даже когда он держал рот плотно закрытым. Это впечатление немного смягчали тонкие очки в золотой оправе.

Касти постучал в дверь и вошел, не дожидаясь ответа, уверенный в том, что Лама сейчас один. Главврач никогда не принимал пациентов в своем кабинете. Он использовал его только как комнату отдыха или для подсчета своих немыслимых гонораров, результатов работы в одной из частных клиник.

— Ммм… Привет, Пу… Роберто, — вовремя остановил себя Лама. Вряд ли Касти оценил бы прозвище Пузан, данное ему между собой коллегами.