Эля Хакимова - Комната страха

Проснувшись, Ева снова принялась ждать. Ожидание носило необоснованно осмысленный характер. Она ждала своего спасителя. Он ее спаситель, ведь так? Вот пусть и спасает. Он должен. Почему-то Ева была уверена, что скоро все кончится. Она приготовилась подождать. Немного. Много она уже не выдержит, а вот совсем чуть-чуть, пожалуй, можно. Ноги затекли, спина одеревенела, мочевой пузырь переполнен. Дети спокойны: «Сладкие мои, золотые, умнички».

Сначала послышался слабый шорох. Это не ее спаситель. Он ходит громче и совсем иначе. Это другой. Опасный, страшный, вызывающий безотчетный страх, как рептилии или насекомые.

В свете лампы, которую гость нес в руке, он казался огромным. Но, скорее всего, был просто высокого роста. Как ему удается так плавно и неслышно двигаться?

– Макс?! – не поверив своим глазам, обрадовалась Ева. – Скорее, откройте клетку, ах, это просто… я очень-очень рада…

Но волна радости, покатившись от кончиков закоченевших пальцев на ногах вверх по всему телу и ударив в голову, сошла на нет. Это был не он. Похож, но не он. Запах ужаса, исходивший от него, как от животного, зараженного бешенством, горячим ветром выдул остатки Евы из ее тела, заполнив собой оболочку до отказа.

Медленно, бесшумно подойдя к клетке, он присел на корточки. Не отрывая взгляда от побелевшего лица Евы, он склонил голову набок. Никакого выражения на высеченном из гранита лице. Ни на йоту не изменилась ровная черта сомкнутых губ.

Помедлив пару секунд, он резко выпрямился и, открыв крышку клетки, бросил Еве на колени какой-то предмет. Круглый и тяжелый. Мокрый и белый. Кочан капусты, с водорослями? Ничего не понимая, но уже на грани помешательства от ужаса, Ева стала сбрасывать «дар» со своих ног, подальше от живота. И здесь она осознала, что это было. На нее смотрели мертвые глаза Лары. Голова Лары, отрезанная от ее тела, смотрела на Еву и радостно улыбалась.

Крик Евы разбил тишину вдребезги. Все продолжаясь, крик ее набирал обороты и высоту – выше и громче, заполнил помещение, а потом и Вселенную. Не имея возможности выключить звук, Ева отключила сознание.

Комната Страха. Старая, добрая знакомая. Неизменная, надежная. Стены, выложенные камнем, колодец уходит вверх. Пыль, мусор, тепло и мягко. Переведя дух, она села на пол. Обняла колени, опершись о них подбородком. Как? А живот… Его не было. Не было деткиного дома, не было детей: «Где мои дети?! Нет, надо выбираться отсюда. К ним, одиноким, маленьким… Им там страшно, без меня».

Пробежав по периметру колодца, ощупывая стены руками, она увидела, что есть только один выход – попытаться забраться вверх по отвесной, почти ровной стене. Зазоры между камнями слишком малы, выщербленных камней почти нет. Срывая ногти, она цеплялась за стены и падала, снова и снова, но, не поднимаясь выше двух метров. А до самого верха – метров пятнадцать.

«И это Мой Дом? К черту его! Зачем он мне нужен такой? Не хочу, вон его из меня, вон!» – из последних сил закричала она.

«Ева, Ева, ты здесь? – донесся сверху голос– Сестренка, отзовись!»

«Марфа, ты… я тут внизу, помоги мне», – разрыдалась Ева, поняв, чей именно голос она слышит, и долго не могла выдавить ничего, кроме каши из размазанных слогов, всхлипов и бессвязных звуков.

Не удивившись, она наблюдала, как Марфа нисходит сверху, паря в воздухе медленно и плавно, как монетка в банке с олифой. Ева бросилась на шею Марфе. Несколько минут спустя она уже была почти спокойна и способна задуматься: раз они обе внизу, кто поможет Еве выбраться из этого колодца?

«Ева, слушай меня внимательно, – прервала Марфа новый приступ отчаяния, так сильно встряхнув сестру, что ее голова заболталась из стороны в сторону, – успокойся. Есть только один способ выбраться отсюда».

«Да, да. Говори».

«Вспомни, как мы были маленькими. Помнишь дом, ночи на подоконниках, театральные представления… река, туман и камыши».

«Помню, ну и-и-и… что?»

«А теперь откинь свои волосы с шеи, нащупай у себя там на затылке…»

Ничего не понимающая Ева от ощущения полнейшей безвыходности следовала указаниям Марфы, не отдавая себе отчета, зачем и что именно делает. Потными трясущимися руками, разбитыми пальцами, почти потерявшими чувствительность, она водила по своему затылку. И вдруг ей показалось, а затем она уже с уверенностью ухватилась за маленький твердый предмет, которого там не должно было быть, и никогда не было.