Сьюзан Конант - Пес, который говорил правду

— Входите, — сказала Келли. — Они вас не тронут.

Ее тонкая нежная кожа была еще бледнее моей, только под глазами виднелись темно-красные прожилки. На ней был испачканный мукой голубой передник, а под ним — персикового цвета спортивный костюм.

— Я знаю, что не тронут, — сказала я и сама почувствовала уверенность в этом. Несмотря на свою пульсирующую болью руку — неопровержимое доказательство того, что меня может укусить собака, — я их не боялась. Я боялась ее, и гораздо больше, чем Джоэла в свой прошлый приход, да и теперь тоже.

Холл, как и кухня, был выложен красно-коричневым кафелем. Линолеум у меня на кухне — подделка этого кафеля. Я пока не могу себе позволить настоящий кафель. В углу холла стояла большая вешалка в викторианском стиле, на ней висело несколько парок Келли, а наверху, на полочке, были разложены ее шапочки и варежки. Рядом с массивной вешалкой Келли казалась совсем крошечной, да и две большие собаки, как всегда, подчеркивали ее хрупкость и женственность.

На низком столике в холле цвели какие-то белые цветы в изящно расписанном горшочке. Душноватый аромат весенних цветов, выращиваемых дома, смешивался с запахом свежего хлеба.

Келли подтолкнула Нипа в сторону кухни, Так потрусила следом, то и дело оглядываясь на меня. На стойке вишневого цвета громоздился промышленных размеров миксер. Подходило тесто. Рядом лежала широкая, припудренная мукой доска для разделывания теста. На другой доске красовались четыре неестественно крупных апельсина с красноватой кожурой. Один из них был уже очищен и нарезан кружочками. Рядом с ним лежал нож с белой ручкой и наточенным, острым, как бритва, лезвием. Духовка была включена. Какая-то невероятная машина из будущего издавала булькающие звуки и пахла французскими хлебцами. Келли просто готовила обыкновенный завтрак. Впрочем, нет! Идеальный завтрак! Самый лучший кофе! Отборные апельсины! Домашний хлеб!

— Садитесь, пожалуйста. — Келли отпустила наконец собачий ошейник и указала рукой на высокий табурет посередине кухни. Собаки перестали рычать и улеглись на кафель. — Я не предлагаю вам поесть.

— Это правильно. Не предлагайте! — согласилась я.

Я села на табурет. Передо мной на столике лежала пачка разлинованных карточек размером пять на восемь. В верхних уголках карточек красным был вытиснен цветочный орнамент и между стилизованными цветочками слова: «Рецепты Келли Бейкер». На одной из карточек аккуратным почерком был записан рецепт ржаного хлеба с изюмом. Некоторые листочки были пока чистые.

— Вы слышали то, что я передала вам по телефону?

Келли приоткрыла дверцу духовки и заглянула внутрь. Потом повернулась ко мне и, безвольно уронив руки вдоль тела, расплакалась.

— Вы должны понять, что никому не позволено поступать так с моими собаками, — сказала я. — Никому. Никто не смеет причинять им вред. Ни им, ни мне. Не знаю, почему вы решили, что вам это позволено. И прекратите плакать! Где Джоэл, черт возьми?

Она смахнула слезы, потом вытерла руки о передник.

— У себя. Он не спал всю ночь.

— Что же он делал?

— Работал над историями болезни. Он сказал, что передаст всех своих больных и должен описать их случаи врачам, которым намерен их передать. Он всегда так поступает, отправляя клиента к другому психотерапевту, а не просто называет человеку имя и номер телефона.

— Какое потрясающее чувство ответственности!

— Да! — В первый раз я видела ее разозленной. — Большинство врачей просто называют пациенту пару фамилий врачей на выбор. Они даже не удосуживаются позвонить этим врачам и узнать, свободны ли они и смогут ли принять еще одного пациента.

— Он просто образец медицинской этики, правда?

— Да, именно так! И это не шутки!

— Какие уж тут шутки! Многое из того, что произошло, похоже на пошлую мелодраму, но, к сожалению, это не шутки.

— Мне очень больно за ваших собак.

— А мне больно за Элейн. И за Донну Залевски тоже, хоть я ее и не знала.

Когда она протянула ко мне руку, мне на секунду показалось, что она меня схватит, но она всего лишь взяла карточки с рецептами и принялась нервно постукивать по их краям, пока они не легли ровной, аккуратной стопкой.

— Джоэл не виноват, — сказала она. — И вы знаете это лучше других. С ним все вели себя нечестно.

— С Кими тоже все вели себя нечестно, — парировала я.

— Какой идиот теперь дает собакам домашний сыр?

— Многие давали и теперь дают. Вы должны были это знать. Это, видите ли, как синекван. Он уже не в моде, но его все еще принимают. Ведь именно это лекарство было в шоколаде? Знаете, вы впервые попали впросак в кулинарии. Надо было избегать такого частого использования одного и того же ингредиента. Я думала, это один из основных принципов кулинарного искусства.