Галина Романова - Старая тайна, новый негодяй

— Ты правда так думаешь?! — Я подняла голову с его плеча и, некрасиво всхлипывая, плаксиво повторила: — Правда поэтому?

— Ну, конечно, дурочка! Стал бы он торчать в этом городе, если бы не ты. Давай я тебя провожу до квартиры, а то ты что-то совсем у меня расклеилась. А ведь на работу скоро, Даш, не забыла?

Ничего я не забыла, хоть и страдала этот месяц неоднократно от черепно-мозговых травм. Ничего!!!

И что самое главное, не забыла о том, как мне плохо без него. Хотя бы в этом вопросе мне амнезия помогла. Ан нет! Все помнила, как нарочно. И проблуждав весь остаток дня по квартире, еле переставляя ноги, не забывала ни на минуту. И спать укладываясь. И проснувшись поутру… И даже через день…

Но хуже всего было то, что он так и не объявился. А ведь должен был!!! Я и трубку телефонную с собой везде таскала. И межкомнатные двери все оставляла на ночь открытыми, чтобы звонок в дверь не пропустить. Нет, Сережа так и не позвонил. Зато через два дня ближе к обеду позвонил Горелов и прорычал злобно в трубку, не забыв выругаться при этом:

— Она пропала, Даш, представляешь?! Ни мать, ни дети — никто не знает, где она! Ты это извини, конечно, но, может, они вместе, того, сбежали-то…

— Как сбежала? Горелов, ты думаешь, что говоришь? Куда она побежит от своих детей?

— Да куда угодно, елки! Хоть в Арабские Эмираты!

— Деньги нужны для того, чтобы искать убежища в другой стране, — резонно возразила я, помешивая перегретый суп в тарелке: звонок Горелова застал меня как раз за обедом. — На фирме их были? Счета проверяли?

— Проверяли. За последнюю неделю никаких движений, — вяло отрапортовал Витя.

— Ну вот! Значит, она в городе!

— Да не она одна, а они. План перехвата уже вторую неделю действует, Аракелян как сквозь землю провалился. Есть у нас к нему парочка вопросов.

— Он что же… Тоже причастен к сбыту наркотиков?! — хотелось того или нет, но голос предательски сел на этом вопросе, а тут еще так некстати вспомнились слова Сергея о том, что и он не безгрешен.

— Да нет… не уверен. — Горелов еле слышно чертыхнулся. — Ну, мою уверенность к делу не пришьешь! Опросить-то я его обязан, так?!

— Наверное. — Мы помолчали, потом я снова предположила: — Может, он из города уехал?

— Не уверен, — повторил Горелов. — Несколько дней назад на его имя по телефону был заказан железнодорожный билет, но выкупать его не стали. — Энтузиазма в голосе Горелова было ноль. — Как думаешь, Даш, где они могут быть?

— В городе они, Витя. Почему-то я в этом убеждена почти на сто процентов. — Выговорить это «они» было особенно тяжело, а уж представить себе, что «они» могут все это время делать, скрываясь ото всех, и вообще невыносимо.

— Город большой, Даш. А где именно? — Горелов чертыхнулся пару раз и принялся прощаться. — Ладно, если будут какие известия, звони. Хотя с обвинением в убийстве в адрес твоей подруги полная труба. На той деревянной бите обнаружены следы твоей крови, но нет ни одного отпечатка. Свидетелей, на вокзале видевших ее, тоже нет. Если, конечно, Аракелян нам не поможет с той уликой, что помогла ему выбраться из тюрьмы. Опять же, если все это правда и мы с тобой не ошибаемся, считая его непричастным.

«Супчик дня», сваренный мною на скорую руку, лениво переливался с ложки в тарелку, поблескивая редкими масляными искорками. Крохотные крупинки сушеных грибов покачивались в жиденьком бульоне. Надо было бы очистить пару картофелин да покромсать туда, все бы выглядело поприличнее.

— Витя, — позвала я его негромко, когда он закончил торжественную отходную речь. — Мне кажется, что я знаю, где они.

— Где?! — Горелов чем-то так громыхнул в трубку, что у меня зародились вполне обоснованные подозрения, что он свалился со стула. — Дашка! Говори: где?! Я туда пулей…

— Как же ж! — фыркнула я возмущенно. — Только в моем присутствии, и точка!

Все доводы Горелова на предмет моего плачевного физического состояния я небрежно отмела. Жесткости моих условий мог позавидовать Пиночет, и Горелову пришлось сложить знамена.

— Ладно, минут через десять подъеду. Будь готова. И не вздумай ныть потом, что что-то не так, — злобно пробурчал он и положил трубку.

Десяти минут мне оказалось достаточно, чтобы собраться. Думать о том, как я выгляжу, было некогда. Влезла в кожаные брюки и куртку, повязала перебинтованную голову кожаной косынкой и только тогда осмелилась посмотреть на себя в зеркало.

— Третий сорт — не брак, — заметила я, оглядев себя внимательно. — Ничего, переживут.