Уильям Фолкнер - Весло

По тропинке, там, где она вьется между рекой и. плотной стеной кипарисов, тростников, камедных деревьев и шиповника, шли двое. Первый, пожилой, нес в руках рюкзак из грубой мешковины, выстиранный и выглядевший так, словно его заодно и выгладили. Второй был молодой парень, лет двадцати, не более, судя по лицу. Река обмелела, и вода держалась на уровне середины лета.

— Он, должно быть, рыбачит. В мелководье самый клев, — сказал молодой.

— Если ему вздумалось рыбачить, — отозвался второй, с рюкзаком. — Только они с Джо проверяют перемет, когда им захочется, а не когда рыба клюет.

— Так или иначе, но на крючке она будет, — заметил молодой. — Не думаю, чтобы Лонни очень беспокоился, когда она попадет к нему на обед.

Вскоре тропинка вывела на маленький расчищенный участок, вдающийся в реку, словно мыс. Посреди него стояла коническая, с заостренной кверху крышей хибарка, построенная частью из прогнившего брезента и разнокалиберных досок, частью из выпрямленных жестяных бидонов из-под масла. Над крышей хибарки торчала, держась каким-то чудом, заржавелая труба, рядом на земле валялись тощая охапка дров и топор, а у стены была прислонена ивовая верша. Перед раскрытой дверью они увидели с дюжину поводков из корда, нарезанных прямо от мотка, валявшегося тут же, и порыжевшую от ржавчины консервную банку с рыболовными крючками. Часть крючков была уже привязана к кордовым поводкам. Но вокруг не было ни души.

— А лодки-то нет на месте, — сказал тот, что постарше, с рюкзаком, — так что он не ушел в магазин.

Увидев, что молодой продолжает шагать дальше, пожилой уже приготовился окликнуть его, как вдруг, словно выросши из-под земли, перед пожилым появился и замер, натолкнувшись на него, какой-то человек небольшого роста, но с могучими плечами и руками. Он что-то громко и жалобно хныкал. Это был уже взрослый парень, но, несмотря на это, в нем оставалось много детского: и в том, как он ходил — босой, в поношенном комбинезоне, и в упорном взгляде человека от рождения глухого и немого.

— Эге, Джо, — сказал пожилой громким голосом, каким обычно говорят с теми, кто плохо слышит. — Где Лонни? — Он показал рукой в сторону реки: — Что, рыбу ловит?

Но немой только в упор смотрел на него и часто всхлипывал, потом повернулся и бросился бежать по тропинке, туда, где скрылся молодой парень, который в эту минуту закричал:

— Эй, сюда, скорей! Взгляни-ка на этот перемет!

Пожилой заспешил на зов. Парень стоял, сильно наклонившись над водой, возле дерева, к которому был привязан конец туго натянутого тонкого хлопчатобумажного шнура, косо уходившего в воду. Прямо за спиной парня стоял глухонемой, все еще тихо всхлипывавший и быстро переступавший на месте ногами, словно в нетерпении. Однако не успел пожилой дойти до него, как он повернулся и бросился бежать обратно к хижине.

Обычно перемет, натянутый между двумя деревьями с одного берега на другой, уходил в реку так, что только средняя часть его с крючками на поводках погружалась в воду. На сей раз, однако, он с обеих сторон резко уходил под воду, сильно провиснув посредине, так что даже издали можно было заметить, как шнур дрожит от напряжения.

— Ох и большая, с человека будет! — закричал молодой.

— А вон и лодка его, — сказал пожилой.

Второй также ее заметил. Она кружилась чуть ниже по реке, посреди маленького заливчика, защищенного поросшей тальником косой.

— Ну-ка, сплавай и приведи ее сюда. Посмотрим, что там за рыбина попалась.

Юноша разулся, снял комбинезон и рубашку, зашел в воду по грудь и поплыл, держась так, чтобы течением его вынесло прямо к лодке. Забравшись в нее, он взял небольшое кормовое весло и стоя начал грести, нетерпеливо всматриваясь туда, где перемет сильно провис. Вода время от времени так и вскипала под напором какого-то подводного течения. Он подвел лодку к берегу. Пожилой в это время заметил у себя за спиной глухонемого, продолжавшего о чем-то горестно всхлипывать и старавшегося забраться в лодку.

— Пошел вон! — закричал на него пожилой, подталкивая его в спину рукой. — Пошел отсюда, Джо!

— Скорей! — торопил молодой, не спуская глаз с затонувшего перемета, где что-то огромное как бы нехотя выворачивалось на поверхность воды и снова уходило на дно. — Не я буду, если там не кит! Ух, какой большой, прямо с человека!