Чингиз Абдуллаев - Отравитель

– Я не об этом тебя спрашиваю. Есть ли среди них лица, имеющие отношение к химическим институтам или подобным учреждениям?

– Ни одного. Откуда в таком дорогом доме появиться нищему ученому-химику? – спросил Эдгар. – Ты должен понимать: квартиры там стоят не один миллион долларов. Обычному ученому или сотруднику института это явно не по карману.

– Проверь еще раз, – посоветовал Дронго, – и посмотри, есть ли в твоем списке Земсков?

– Есть, – почти сразу ответил Вейдеманис, – он живет как раз под квартирой, где был убит Вилаят Ашрафи. Валентин Ильич Земсков, торговый атташе в Индии. Очевидно, человек далеко не бедный. Его отец был директором универмага, кажется, ГУМа или ЦУМа, мне об этом Кружков рассказывал. Легендарная личность, Илья Ильич Земсков. В Москве шутили, что первый «Ильич», имея в виду Ленина, умер нищим, второй «Ильич» – Брежнев получил сто медалей и орденов, а третий «Ильич» оказался самым умным, сделав себе миллионное состояние.

– Что с ним потом стало?

– Умер уже двадцать лет назад. Или чуть больше. А Земсковы работают в Индии.

– Да, – разочарованно ответил Дронго, – они мне об этом сообщили. Телефон проверил?

– Как раз жду ответа. Перезвоню тебе через несколько минут, – пообещал Эдгар.

Дронго снова вышел за дверь и, вызвав кабину лифта, спустился на первый этаж. Сегодня дежурил другой охранник. Дронго подошел к нему.

– Простите, – сказал он, – я из квартиры на восемнадцатом этаже. Мы приехали полчаса назад.

– Вы же у меня регистрировались, – напомнил охранник. Ему было лет пятьдесят. Волосы пострижены ежиком, красноватое мордастое лицо, густые брови – чувствуется почти военная выправка.

– Верно. Дело в том, что я специальный эксперт, который расследует убийство Вилаята Ашрафи, происшедшее в этом доме. И мне нужны данные о визитах в дом за двадцать второе августа.

Он ожидал чего угодно, только не того, что потом случилось. Охранник мог отказать, возмутиться, мог просто послать его подальше. И тогда пришлось бы долго и тяжело выяснять эти данные либо через Эдгара Вейдеманиса, либо прибегая к помощи Николая Савельевича, который должен был написать письмо и ждать ответа. Но охранник неожиданно широко улыбнулся:

– Господин Дронго, я же вас хорошо знаю. Я раньше работал в военной комендатуре, и вы однажды очень помогли нашему полковнику, когда пропали его документы.

– Да, действительно, это был я, – подтвердил Дронго. Странно, что он не помнит этого охранника. Раньше память его никогда не подводила.

– Я был там дежурным прапорщиком и все время смотрел, как вы работаете, – радостно пояснил охранник, немного успокоив Дронго. – Но вы меня наверняка не помните. Я сидел в соседней комнате и слышал, как вы работаете. Меня зовут Михаил Родионович, Скажите, что вам нужно?

– Посмотрите, кто приходил в дом двадцать второго августа, Михаил Родионович, – попросил Дронго, – примерно с пяти до восьми вечера. Я имею в виду из посторонних. Если они, конечно, отмечались в вашем журнале.

Охранник наклонился и достал какой-то журнал. Начал его листать. Потом поднял голову.

– У нас данные заносят и в компьютер, и в журнал, – извиняющимся тоном пояснил он. Очевидно, с компьютером охранник был не в особых ладах.

– Вот здесь. Двадцать второе августа. Как раз была моя смена. Приходил сантехник на одиннадцатый этаж в пять часов вечера. Нет, их было двое. Пришла няня с ребенком. Приехала журналистка на...

– Как фамилия журналистки? – перебил его Дронго.

– Мяс-ни-ко-ва, – по слогам прочел Михаил Родионович, – да, правильно. Мясникова. Она была у нашего немца с последнего этажа. Долго у него сидела. Поднимались наверх водители. К господину Дымшицу приехала его мама, но паспорт забыла. Пришлось пропустить, но отметку я сделал, хоть ей уже было за девяносто и сын сам спустился за ней. Представляете, ей девяносто лет, а сыну семьдесят, и они до сих пор друг друга какими-то детскими кличками называют. Она его «пусей» зовет, а он ей говорит «мамочка». Остались еще такие люди.

– Разве это плохо? – улыбнулся Дронго.

– Необычно, – ответил Михаил Родионович, – вот еще один гость пришел на пятый этаж. Это мастер телевизионный, антенну настраивал, заявку еще утром послали. Но это наш специалист, мы его давно знаем. Две дамы пришли к господину Аш-ра-фи. Ах, это к вашему клиенту. Точно, были две дамочки. Паспорта не дали, но фамилии назвали. Когда паспортов нет, мы не пускаем, но за ними сам Ашрафи спускался и свой паспорт дал. Вот здесь я отметил. Номер его паспорта. А они свои фамилии назвали. Табакова и Смоктуновская.