Ольга Хмельницкая - Из бутика с любовью

Петр зашевелился и застонал. У Евгении вырвался радостный крик.

– Воды, – прошептал Петр. – И врача!

– Потерпи, – сказала Евгения, наклоняясь над Петром, – мы в яме. Но я нас вытащу отсюда.

Петр открыл глаза и обвел яму мутным взглядом.

– А что мы тут делаем? – спросил он.

В голосе прозвучал неподдельный интерес.

– Куда мне звонить? – спросила Евгения, – ни «Скорая», ни пожарные не желают ехать, когда вместо адреса я начинаю описывать местонахождение ямы.

– Позвони себе на работу, – простонал он, пуская зеленые слюни и хватаясь за трещащую голову, – пусть твои подчиненные приедут и нас вытащат.

– Это мысль, – сказала Евгения. – Хотя время и не рабочее.

Анастасия почувствовала, как рука смерти, за которую она внешне беззаботно держалась, напряглась. По торговому центру навстречу Анастасии шел майор милиции, который приходил к ней домой в связи с убийством Киры. За ним еще несколько человек в форме. Все они направлялись в сторону интерьерного бутика «Красивая жизнь».

– Блин, – сказал человек, – не могу поверить! Как они догадались – тупые, доверчивые овцы!

Рука резко развернула Анастасию.

– Наши планы, к сожалению, меняются, – сказала смерть. – Ты умрешь где-нибудь в другом месте. Только надо сделать это красиво.

Они прошли мимо кафе.

– Давай поедим, – взмолилась Анастасия, – хоть взбитые сливки съедим с шоколадом и орешками! Они такие красивые, такие вкусные. Пусть это будет мое последнее желание, ведь приговоренные в Средние века всегда имели право на последнее желание!

Смерть заколебалась.

– Это только в сказках было. К тому же у нас нет времени, – сказала она наконец. – Ты должна умереть быстро и красиво.

– Так и взбитые сливки – это быстро и красиво, – продолжала умолять Анастасия. – Белые сливки под черным шоколадом, посыпанные орешками, это намного красивее, чем я. И займет всего пять минут, не больше. Даже меньше!

Смерть заколебалась.

Евгения позвонила Марине. Марина взяла трубку и некоторое время слушала. Криминалисты изучали пол, на котором Марина и Дима обнаружили пятна крови. Еще одно пятно им удалось обнаружить у входа в бутик. Оно также было вытерто.

– Они на кладбище, – сказала Марина Диме, – Евгения и Петр. Сидят в яме и ждут коллег Евгении. А про Иру по-прежнему ни слуху ни духу?

– Абсолютно. Что касается ямы, пусть четко опишут, где находятся. Я позвоню кому надо, и их вытащат.

Криминалисты продолжали изучать пол и ширмы.

– Вряд ли они найдут еще что-то, – сказала Марина. – Ты знаешь, у меня появилось чувство безнадежности. Нет ни одной четкой улики, только какие-то намеки, соображения, общие схемы. Надо поговорить с Лизой, но она пьяна и спит, ее охраняют. Евгения вон в яме, с Ирой так связи и нет. Неизвестно, где она. И это меня пугает больше всего.

– В ваших интересах рассказать все, что вы знаете, – сказал Валерианов девушке-консультанту. – Как вас зовут?

– Светлана Киреева, – сказала девушка, показав пальцем на свой бейдж, – но я ничего не знаю. Я вышла на несколько минут, потому что приехала владелица нашего бутика с подругой и сделала кое-какие распоряжения... когда пришла, ни владелицы, ни ее подруги уже не было.

Глаза у Светы Киреевой бегали.

– Вы вытерли кровь? – спросила Марина. – Так ведь? Вы ведь держитесь за свою работу, вам хорошо платят, и вы демонстрируете личную преданность.

– На самом деле я вытерла только пятно у входа, – сказала Света после долгой паузы. – Про другие ничего не знаю. Мало ли, может, у кого-то кровь носом пошла?

Ее трясло, как будто рядом заработал отбойный молоток.

– А камеры видеонаблюдения здесь есть?

– Нет, тут же все крупное, – покачала головой Света.

Повинуясь наитию, Дима повернул голову и посмотрел на стены, на которых были развешаны гобелены и картины. Прямо напротив места, где на полу обнаружились пятна крови, висела картина Лизы. Дима тронул супругу за руку. Марина повернулась и тоже увидела картину.

Все постепенно складывалось в общую схему.

– Как зовут вашу владелицу? – спросил Дима девушку-консультанта. – Впрочем, это нетрудно узнать.

Узнав имя владелицы, Марина несколько минут смотрела на супруга в немом ступоре.

– Я не ожидала, – сказала она.

– Я ожидал, – сказал он.

Картинка наконец окончательно сложилась.

– Спасибо, – сказала Евгения людям в форме, извлекшим ее и Петра из ямы, – я вам так благодарна, так благодарна.

Петр что-то промычал. Евгения пристегнула его на пассажирское сиденье своей стерильно чистой машины – грязного и в глине – не чувствуя ничего, кроме умиления. Его стошнило на пол и на торпеду, Евгения вытерла его подбородок белоснежной тряпочкой и дала попить.