Дмитрий Щеглов - Сентиментальный детектив

– Мне кажется, – сказала она, – что ты собираешься куда-то навсегда уехать.

– С чего ты взяла?

– Вижу! Тебе ничего не надо! Бросил хорошую работу. Матери дом оставил. Сыну квартиру. Мне ни с того, ни с сего, хочешь денег отвалить. Подчищаешь, одним словом, за собой хвосты.

Она повела коленками. Обычно у Рюрика всегда была одна и та же реакция. Если они были за городом, он заезжал в первую же лесополосу и начинал ее раздевать. Один раз даже доказывал милиции, что они муж и жена.

– Вам, что дома места мало? – спросил их старший лейтенант. Пришлось ему соврать, что у них пятнадцатиметровая комната, в которой живут; они, сын, теща и еще гости приехали.

– Сам в таком же положении! – посочувствовал лейтенант, возвращая паспорта, и даже извинился. – Двадцать километров этой трассы мои. Можете продолжать. Я посторожу.

А сейчас Скударь сделал вид, что не замечает откровенных заигрываний собственный жены. Клавдия обиделась и отвернулась.

– Не хочешь разговаривать и не надо.

– Я разговариваю.

– Вижу я, как ты разговариваешь. Мать утверждает, что ты нашел новую пассию, супербогатую. Жениться собрался.

– Откуда такие сведения?

– Не скажу!

Скударь неохотно ответил:

– У кого что болит, тот о том и говорит. Ты бы ее больше слушала. Никого я не нашел. Расскажи лучше, как живете?

Клавдия поняв, что никаких зеленых посадок с остановками не предвидится, продолжала разговор в ровном тоне.

– Как живем! Живем, хлеб жуем. Видел, новый забор поставили, металлический.

– Видел.

– Ну, так вот, сосед выбросил старую электропилу. Мать ее подобрала и позвала, тех же алкашей, что первый раз забор деревянный ставили. Договорилась с ними, чтобы они его на доски попилили. А когда те закончили работу, то рассчиталась с ними этой электропилой и досками. Мужики плевались, матерились, требовали живые деньги, но так ни с чем и ушли.

– Пилу-то взяли?

– А куда им было деваться.

– Кирюшка, чем занимается?

– А ничем. У них своя кампания, мальчики, девочки. Гужуются до самого утра, домой не загонишь. Пивко начал попивать. Взрослым хочет казаться. У него ведь уже своя девчонка есть. Не знаю только, как далеко они зашли. Неплохая девочка. Ее родители имеют два магазина.

Скударь возмутился.

– Ты так говоришь, будто они жениться собрались.

– А принесет в подоле, что будешь делать?

– Подол, это твоя забота.

Дальше молчали. Москва как всегда была запружена автомобилями. Когда подъехали к дому, Рюрик сказал что мигом слетает за документами. Клавдия хотела вместе с ним подняться.

– Не стоит! – ответил он.

– Ты меня совсем не хочешь?

У него проснулась жалость к ней. В любое другое время, он повел бы ее наверх, но только не сегодня. В чем виновата красивая, вся в соку, молодая женщина, в том, что не смогла встретить в жизни принца? Если бы они валялись на дороге, а так…

У нотариуса, слава богу не было очереди. Потребовалось минут двадцать, пока оформили доверенность на право продажи комнаты.

Затем поехали в районный суд. Сдали заявление. Узнали дату судебного заседания. Затем Скударь высадил ее у станции метро.

– Я, правда, не могу понять, к чему такая спешка? – спросила она, выйдя из машины. В розовом, чуть укороченном платье Клавдия эффектно смотрелась. Проходящие мимо мужчины непроизвольно оборачивали голову в ее сторону.

– Потом поймешь, и может быть, оценишь! – ответил Скударь. Клавдия все не уходила и держала открытой дверцу.

– Может быть поедем к тебе! – снова предложила она. Рюрик постарался, как можно мягче ответить:

– Нет!

Клавдия понимающе улыбнулась.

– Влюбился! Видно по настоящему. От меня то ты бегал еще с первого дня. А тут…

Зло хлопнула дверца машины. Скударь достал сигареты и закурил. Ну что же, похоже, что здесь он дописал предпоследнюю главу своей жизни.

К нему подошел водитель Жигулей притормозивший на проезжей части дороги, ищущий место для парковки.

– Уезжаешь?

Скударь отрицательно покачал головой и сказал:

– Представь дорогой, я, кажется, первый раз сообразил, что правильно приехал!

– Куда!

– Не сюда!

Водитель Жигулей молча отошел. Он подумал, что по нынешним непонятным временам, слишком много чудиков развелось, и всем дают права.

У Скударя была теперь масса свободного времени, и в то же время эта масса спрессовалась. Согласно теории относительности, жизнь близнеца-космонавта летящего со скоростью, близкой к скорости света, укладывается в два месяца, в то время как его брат находящий в состоянии относительного покоя, за те же два месяца, старится на двадцать лет. Все в мире относительно. Жаль только, что клубок времени разматывается в одну сторону.