Дмитрий Щеглов - Рояль в кустах

Генерал в упор смотрел на Пошехонцева.

– Может, вы расскажете, что дальше было?

– Могу! – Сергей угрюмо смотрел на присутствующих. – Встретить ее в Шереметьево, меня попросил Аркадий. Фирма у меня рядом с аэропортом, чего, думаю, не встретить. Только, честно говоря, у меня была аллергия на нее, и я решил ее немного помариновать. А тут доглядел случайно этого кобеля Резо, он ходил вокруг нее и слюни пускал.

– Что ты болтаешь? Какие слюни?

– Не перебивай, – приказал генерал.

– Потерлись они несколько раз, обнюхали друг об друга, а потом услала она куда-то Резо. Так несолоно хлебавши, как побитый пес, с опущенным хвостом и ушел он от нее. Жалко мне его стало, сразу видно что он перед ней на задних лапках ходит, дрессированный какой-то.

Резо снова вспыхнул как порох.

– Знал бы ты куда она меня услала – язык бы из рота никогда не вытаскивал.

Сергей продолжал рассказывать:

– Подошел, я к ней с опозданием, но подошел. Извинился, сказал, что в пробке стоял. А она в машине обратила внимание, что, салон выстужен, и движок кое-как завелся. Значит, давно приехал. Прогрел я машину и мы поехали. И случился у нас с нею престранный разговор. Обманутые мы оба, – заявила она мне. – Мой муж Аркадий с твоей женой Евдокией встречаются, а мы что хуже? Не так это коротко было сказано, но я самую суть передаю.

– Ну и что здесь такого? – независимо повела плечами Эльза Куракина.

– Ты? С этим старым козлом? – взорвался Резо. – Ноги выдергаю.

– Кому?

– Обоим!

– Да, подождите, пусть дальше рассказывает, интересно все-таки! – вмешалась Серафима Карловна. Эльза зыркнула на нее с негодованием злыми глазами, а Сергей продолжал:

– Заехали мы по пути ко мне на фирму, чайку попили, то да се, и она мне эдак невзначай, в порыве откровенности ненавязчиво предлагает с Аркадием разобраться, а оставшиеся деньги пополам поделить.

– А мне ты не предлагала! – вскипел в очередной раз Резо.

– Ты на твердом окладе сидел, – поддел его Кузьма Кафтанов.

– И что же было дальше?

– Вышвырнул я ее! – просто сказал Сергей Пошехонцев. Ни одни деньги не стоят того, чтобы лишать человека жизни. Я думаю, это она его сама…

Эльза Куракина порывалась, что-то злое сказать в отместку, но удерживала себя. Серьезная видно была причина. Ван Ваныч, видя, что Сергей Пошехонцев рассказал, все что знал, взял инициативу в свои руки.

– Нельзя было с нею так поступать! – назидательно сказал он Сергею. – Обиженная змея сильно жалит.

– Вы что хотите этим сказать? – угрюмо спросил Сергей Пошехонцев.

Генерал Шпак стал серьезным. Он строго посмотрел на вопрошающего.

– Она позвонила вашим старшим сыновьям и натравила их на Аркадия. Мальчишки в таком возрасте живут эмоциями, нет у них еще житейской мудрости и жизненного опыта. Вот они и поджидали его на лестничной площадке.

– А пистолет, пистолет откуда взяли? – схватился за голову несчастный отец.

– Они говорят, что по телефону им эта мадам сказала, где его взять. На этаже, в пожарном шкафу.

– Что им теперь будет? – упавшим глухим голосом спросил несчастный отец.

– Я думаю, ничего им не будет!

– Как? – вскинулась Эльза Куракина.

– А так! – развел руками Ван Ваныч. – Ваш покойный Аркадий, который оказался живее всех живых, утверждает что в него стреляли два негра. А вы сами понимаете, что никакой суд, даже самый басманный, не сможет записать его сынов в афроамериканцев. Так, что уважаемая, как прикажете вас величать – Эльза Куракина, или Фекла Курякина, пока вы одна подпадаете под статью уголовного кодекса, да притом не одну. Ваш первый муж…

Эльза Куракина состроила недовольную гримаску.

– Если хотите, хоть сейчас могу с ним по телефону соединить. Он в Германии мусоросборщиком работает. Стыдно ему перед родней, вот он и скрывается. Достал он меня.

– Не для него ли ты старалась, деньги доставала?… Второго мужа решила убить, чтобы с первым рассчитаться? – переспросил Эльзу Ван Ваныч.

– Если я для кого и старалась, то только для одного человека.

Притихший в углу Резо воспрянул духом. С надеждой он посмотрел на Эльзу Куракину. Однако для него заиграл траурный марш.

– Этим единственным человеком являюсь я сама. И ничего вы мне не пришьете, сколько не старайтесь. Я нигде следов не оставляю. А ваши эти домыслы, хоть и красиво они звучат, у нас в Германии рассыплются в пух и прах. Любой грамотный немецкий адвокат отобьет их в два счета. На меня не распространяется российская юрисдикция.