Дик Фрэнсис - Движущая сила

Полицейские пожелали их осмотреть. Валяйте, согласился я, хотя Фил со своим фургоном вернется только вечером.

Льюис вовремя добрался до переправы и уже во Франции, доложила Изабель. Я мысленно грыз ногти.

Полицейские допросили всех в пределах досягаемости и без конца лазали под фургоны. Лучше они, чем я. Когда вернулся Фил, они сняли (с моего разрешения) трубу, что находилась над бензобаком, и вытащили ее наружу для более детального осмотра. Четыре фута длиной, восемь дюймов в диаметре, внутри ничего, кроме пыли, сверху просверлены маленькие дырочки, навинчивающаяся крышка отсутствует.

Они забрали ее с собой для исследования. Может, они обнаружат там кроличью шерсть, подумал я.

Я поехал домой. Маленького вертолета уже не было. Моя покореженная машина сиротливо стояла в ожидании тягача, который должен был прибыть утром. Я похлопал по ней ладонью. Право, глупо. Конец большого отрезка моей жизни. Прощание.

Лег спать пораньше, но спал очень беспокойно.

Утром Льюис доложил Изабель, что они прошли туннель Монблан и около полудня заберут жеребца.

Полиция опять задавала разные вопросы. Половина фургонов повезла животных на Донкастерскую ярмарку. Найджел работал на Мэриголд. Я уже грыз ногти не только мысленно, но и по-настоящему.

В полдень Льюис сообщил, что с жеребцом Бенджи Ашера невозможно справиться.

Я сам с ним разговаривал.

— Не повезу я его, — сказал он. — Какое-то дикое животное. Разобьет фургон в щепки. Пусть здесь остается.

— Нина далеко?

— Пытается его успокоить.

— Позови ее, я с ней поговорю. Она взяла трубку.

— Жеребец напуган, — согласилась она. — Все пытается улечься и покататься по земле. Дайте мне час.

— Если с ним действительно нельзя справиться, возвращайтесь без него.

— Ладно.

— Что-нибудь еще? — спросил я — Нет. Ничего.

Я сидел, отсчитывая минуты.

Через час снова позвонил Льюис.

— Нина считает, жеребец страдает клаустрофобией, — сказал он. — Бесится, когда мы пытаемся запереть его в стойло или привязать. Она его вроде слегка успокоила, но он бродит непривязанный по большому стойлу, ну где мы кобыл с жеребятами возим. Ты знаешь. Там места для троих, а он один. И еще она все окошки пооткрывала. Сейчас жеребец стоит, высунув морду в одно из окон. Что ты по этому поводу думаешь?

— Решай сам, — сказал я. — Если хочешь, могу сказать мистеру Ашеру, что мы не можем привезти его жеребца.

— Да нет. — Ответ прозвучал неуверенно, но в конце концов он сказал:

— Ладно, я попытаюсь. Но если он снова взбесится, как мы тронемся, я его выкину.

— Договорились.

Лошадь с клаустрофобией. Иногда нам попадались лошади, которых ни уговорами, ни грубой силой нельзя было заставить зайти по сходням в фургон. Мне их было жаль, особенно после последней ночи, но в данном случае я предпочел бы, чтобы пассажир Льюиса был тихим и послушным и не доставлял бы ему никаких лишних хлопот.

Я ждал. Прошел еще час.

— Наверное, уже в пути, — заметила ничуть не обеспокоенная Изабель.

— Надеюсь.

Прошел еще час. Никаких новостей.

— Поеду к Уотермидам, — сказал я Изабель. — Позвони мне в машину, если Льюис объявится.

Она кивнула, занятая другими делами, а я покатил к Майклу, раздумывая, как бы потактичнее сказать ему то, чего ему вовсе не хочется услышать.

Он удивился, что я приехал в середине дня, когда все конюхи собираются, чтобы накормить и напоить лошадей и подготовить их к ночи.

— Привет! — сказал он. — У тебя какое-нибудь дело? Проходи.

Мы прошли с ним в маленькую уютную гостиную, не ту большую и нарядную, где он угощал по воскресеньям гостей коктейлями из шампанского. Видимо, до моего прихода он читал газеты — они были разбросаны на низеньком столике и около кресла на полу.

Он сгреб их в кучу и предложил мне сесть.

— Моди нет дома, — сказал он. — Немного погодя приготовлю чай.

Он явно ждал, когда я начну говорить. Вот только с чего начать... в этом вся проблема.

— Ты помнишь, — спросил я, — человека, который умер в моем фургоне?

— Умер? Ах да, конечно. На обратном пути в том фургоне, что отвозил двухлеток Джерико Рича. Бедняга.

— Гм. — Я помолчал. — Послушай, — сказал я неловко, — я бы не стал тебя беспокоить, но мне надо кое-что выяснить.

— Давай, выясняй. — В голосе не слышалось нетерпения, только заинтересованность.

Я рассказал ему, что Дейв подобрал того человека вовсе не случайно, все было оговорено заранее. Майкл нахмурился. Я поведал ему о сумке с термосом, которую я нашел в фургоне на следующий вечер, и показал две оставшиеся пробирки, извлеченные мною из термоса. Сказал, что держал их в сейфе.