Дик Фрэнсис - Смертельная скачка

- Боб Шерман выступал на одной из его лошадей, которая участвовала в скачках с препятствиями, когда Боб Шерман был в Норвегии. Ja. Он не скакал на лошадях Гуннара Холта, которые участвовали в гладких скачках, а не в стипль-чезе, когда он был в Норвегии.

Боже, дай мне силы. Но Арне еще не кончил.

- Роберт Шерман работал с лошадьми на ипподроме.

- Что ты имеешь в виду? - озадаченно спросил я. Арне опять посоветовался со своим внутренним Я, которое, видимо, согласилось, что ничего страшного не произойдет, если он объяснит.

- Ипподром тоже платит некоторым иностранным жокеям, когда их приглашают в Норвегию. Это делает заезды более интересными для зрителей. Так что ипподром платил Роберту Шерману за выступление.

- Сколько организаторы скачек платили ему? Поднявшийся бриз взболтал вокруг лодки воду и напустил мелкие волны. Этот фьорд был вовсе не похож на узкие каньоны, которые изображают на открытках с надписью: "Добро пожаловать в живописную Норвегию". На широком морском просторе, окаймленном разползшимися пригородами Осло, точками торчали маленькие скалистые островки. Ближайший из них казался чертовски далеко. Прибрежный пароходик прошел в полумиле от нас, и теперь мы слегка покачивались на пущенной им волне.

- Давай вернемся, - внезапно решил я.

- Нет, нет. - У Арне не хватило терпения обдумывать такое неразумное предложение. - Они заплатили ему пятнадцать тысяч крон.

- Я замерз, - пояснил я.

- Но ведь еще не зима, - удивился Арне.

- Но уже и не лето. - Я хотел засмеяться, но от холода начал стучать зубами, и губы не слушались.

- Роберт Шерман шесть раз приезжал на скачки в Норвегию. - Арне недоуменно посмотрел вокруг, словно только здесь понял, что и вправду уже не лето. - Это был его седьмой визит.

- Послушай, Арне, расскажешь мне об этом по дороге в отель. Ух-хух-ух.

- Что случилось? - Он озабоченно поглядел на меня.

- Я не люблю глубину.

Арне непонимающе вытаращил глаза. Я вытащил из кармана замерзший палец, поболтал им в воздухе и затем показал вниз. На лице у него засветилось понимание, и обычно сжатые губы растянулись в широкую ухмылку.

- Дэйвид, прости. Для меня вода - родной дом, так же, как и снег. Прости. - Он повернулся и придвинулся к корме, потом после паузы сказал:

- Роберт Шерман мог просто переехать в Швецию. Таможня.., они не ищут кроны.

- В какой машине? - спросил я.

- Ах да. - Он задумался. Немного поморгал. - Может быть, друг подвез его.

- Включи мотор, - бодрым тоном попросил я. Он пожал плечами и несколько раз покачал головой, но все же склонился над мотором и нажал нужные кнопки. Я был почти уверен, что мотор останется таким же безжизненным, как мои пальцы, но он сразу же затарахтел. Арне резко развернул лодку, и мы направились к горячему кофе и радиаторам центрального отопления.

Маленькая лодка деловито прыгала на волнах, и встречный ветер обдавал брызгами левую щеку. Я втянул голову в воротник плаща и сделался похожим на черепаху.

Рот у Арне двигался, будто он что-то говорил, но из-за шума мотора, плеска волн и закрытых воротником ушей я ничего не слышал.

- Что? - закричал я.

Он, видимо, принялся повторять сказанное, но уже громче. До меня долетали только обрывки фраз, вроде "неблагодарная свинья" и "грязный вор". Я их воспринял как личный взгляд Арне на Роберта Шермана, британского жокея-стиплера. Арне переживал плохие времена с того дня, как ему сообщили, что исчез Роберт Шерман, потому что он был не только официальным следователем Норвежского жокейского клуба, но и отвечал за безопасность на ипподроме.

Вор, как под пыхтение мотора убеждал меня Арне, нанес оскорбление, во-первых, ему и, во-вторых, Норвегии. Гостям в чужой стране не полагается воровать/

- Норвежцы - честные люди, говорил он, приводя в доказательство статистику числа правонарушений в расчете на тысячу человек населения. Когда британцы приезжают в Норвегию, им следует помнить об этом.

Из сочувствия я не стал напоминать ему о набегах, которые совершали его соотечественники на Британию. Да потом и было это, наверное, больше тысячи лет назад. Современные викинги более склонны делать мирные фотографии Букингемского дворца, чем жечь города, насиловать женщин, мародерствовать и грабить. Из-за Боба Шермана мне стало стыдно за британцев, и слова извинения сами вырвались изо рта.

Но Арне продолжал негодовать - к несчастью, когда он затронул эту тему, его уже не приходилось подталкивать. Фразы вроде "поставил меня в невыносимое положение" так и соскальзывали у него с языка, словно он часами упражнялся в их произнесении. По крайней мере мысленно. После кражи прошло три недели и четыре дня. А сорок восемь часов назад председатель Норвежского скакового комитета позвонил и попросил меня направить в Норвегию расследователя от Британского жокейского клуба, чтобы тот на месте посмотрел и решил, что он может сделать. Как вы, видимо, догадались, я направил самого себя.