Скотт Фрост - Воспоминания специального агента ФБР Дэйла Купера (Твин Пикс)

6 часов вечера Темнеет. Я бодр и силен и духовно и физически. Только что проверил все гардеробные в доме: хотел убедиться, что там не прячутся гномики.

7 часов вечера Обнаружил арбуз, насаженный на столбик кровати. Папа за меня беспокоится, но я сказал ему, что все нормально. Просто Дэйл проводит небольшой эксперимент, но скоро все уже закончится.

8 часов вечера Имя "Дэйл" мне никогда не нравилось. Я всю жизнь мечтал быть индейцем-апачем и называться "Десять палок". Сам не знаю почему...

9 часов вечера Насчитал на небе восемьдесят три звезды, но потом они вдруг начали прыгать и прятаться за месяц. Еще три часа - и я докажу миру, что сон отнюдь не является необходимой составной частью полноценной, размеренной .жизни... если, конечно, все гардеробные будут закрыты.

10 часов вечера Я нарисовал автопортрет. По-моему, он отличается твердостью и смелостью линий. В этом рисунке отражена моя внутренняя сущность, которую я сейчас только начинаю постигать.

11 часов вечера На стене девяносто девять бутылок пива... девяносто девять бутылок пива. Все круглое, как колесо... а, ладно! Терпеть не могу больших крылатых жуков. 30 декабря, 12 часов дня Я уже не сплю двое суток. В голове ясно. Теперь я совершенно уверен, что Ли Харви Освальд действовал в Далласе не в одиночку. Подозреваю, что мужчина, стоявший на тротуаре, возле клумбы, засаженной травой, и державший в руках зонтик, на самом деле держал замаскированную винтовку. А еще мне вдруг открылось в сей поздний час, что между смертью Мерилин Монро и гибелью президента явно существует тайная связь. Завершая свой эксперимент, я чувствую, что прекрасно владею собой. И понимаю, что необходимость сна для человека сильно преувеличена.

30 декабря, 3 часа дня Закончил прослушивание записей, сделанных за последние дни. Они говорят сами за себя. Проведя сорок четыре часа без сна, я стал представлять собой угрозу для здравоохранения. Следует также заметить, что, когда я наконец заснул и мое сознание отключилось, в подсознание ворвались самые невероятные живые образы, такого со мной еще никогда не было. Я, правда, почти ничего не запомнил, но проснувшись, обнаружил, что арбуз съеден, а все семечки почему-то лежат в моей наволочке.

8 января 1974 года, час ночи Занятия в колледже возобновились. Я решил продолжить изучение различных сторон жизнедеятельности человеческого организма и, чтобы глубже вникнуть в предмет, изъявил желание участвовать в спортивном уик-энде и отправиться вместе с сокурсниками в Поконос. Мне необходимо провести испытание. Я должен выяснить, как умственная деятельность влияет на физическую. Мне кажется, лучших условий для проведения эксперимента не найти.

10 января, 11 часов утра Фернвуд. Здесь катаются на лыжах. Десятиметровый трамплин. Пусть всего один миг, но будешь парить, словно ястреб. Я произвел все необходимые приготовления для прыжка. Целый час практиковался, прыгая с трибуны; обошлось без приключений. Инструктор Ларе уверяет, что, если я умудрюсь получить серьезную травму, значит сам буду виноват. - Важнее всего, - сказал он, - контролировать во время прыжка свои мысли, это залог успеха. Сейчас я карабкаюсь на верх трамплина. И изо всех сил стараюсь сохранять самообладание и не впадать в панику.

10 января, 11.15 утра Едва я взглянул с высокой кручи вниз, где ждет меня моя судьба, как снизошло чувство покоя, я такого еще никогда не испытывал. Мысленно я представил себе мой прыжок. Вот я красиво скольжу вниз. Потом лыжи касаются края трамплина и мои ноги пружинят. Долгий грациозный спуск. Внизу расстилается земля. И, наконец, мягкая посадка... не человек, а этакая пушинка... Что ж, я готов. Душа и тело слиты воедино.

10 января, 3 часа дня Человек не создан для полета. Строение наших тел никого не натолкнет на мысль, что мы можем летать. По-моему, мои душа и тело вырубились, как только лыжи коснулись трамплина. Нет, технически все было выполнено правильно, и я, конечно, летел. И даже испытал в какой-то миг чувство невероятной свободы... Однако лететь с трамплина и нырять в пруд далеко не одно и то же, не следует пытаться это проделать в одинаковой манере. Приземлиться мне, как пушинка, не удалось. Я толком вообще не понимаю, как коснулся земли, но отчетливо помню, что минимум трижды ударялся о нее и отскакивал, словно мячик. Но магнитофон, хранившийся у меня в рюкзаке, все же уцелел... как и я сам. Правда, за сломанные лыжи мне придется отдать Ларсу шестьдесят долларов. Пожалуй, я ограничусь научными исследованиями на земле, а в воздухе пусть парят птицы и норвежцы.