Райдо Витич - Синдром синей бороды

— Я сам, — вернулся в коридор, скидывая плащ с плеч. Замер на пару секунд у стены, разглядывая прибитую к ней железную вешалку с черными шариками на крючках: когда он видел такую последний раз?

Костя повесил свою куртку, хлопнул мужчину по плечу:

— Да, старик, это не твоя импортная прихожая в квартире на Невском.

И пошел на кухню:

— Не хлопочи хозяйка, нам много не надо…

— Ой, да вы что? — всплеснула ладошками Лика. — Как это не надо? Сейчас все будет!

Принялась шарить в холодильнике в поисках закуски и вспомнила: коньяк! А к нему шоколад!

— Мужчины у меня есть очень хороший коньяк, и шоколад. Вот! — достала бутылку из шкафа и с гордостью водрузила на стол. — Господи, шоколад забыла!

— Ляль перестань, а? — попытался остановить ее Константин, чувствуя себя неудобно перед девчонкой. Но та не слышала, продолжала метаться по маленькому пространству: достала рюмочки, блюдце, открыла форточку.

— Это если курить захотите, пожалуйста, я не против, будьте, как дома.

Уваров покосился на Грекова: уйми ее, а?

Но тот не смотрел на друга. Взгляд Вадима был прикован к бутылке дорогого, французского конька. Початой. Выпитой на треть.

Шагнул к столу. Покрутил бутылку: где-то он такую уже видел, недавно… Да, в баре Егора.

— Лика, откуда у тебя коньяк?

Девушка, уловив недовольные нотки в голосе Вадима, подумала, что он заподозрил ее в пристрастии к алкоголю, и поспешила развеять его сомнения. Замахала руками смеясь:

— Что ты, Вадим, мне вообще пить нельзя. Константин Георгиевич когда выписывал строго настрого запретил!

Мужчины переглянулись: Костя обвиняющее уставился на Вадима, а тот озабоченно нахмурился. Девушка же не заметив их переглядов продолжала щебетать, вгоняя обоих в мрачное состояние и без того не радужного настроения:

— Это Егора Аркадьевича. Он иногда заглядывает, расслабляется. Правда ему совсем пить нельзя, как и мне. У него сердце последнее время часто болит… Вадим, ты повлияй на него, пожалуйста, объясни, что нужно беречь свое здоровье. Я пыталась, но разве он слушает?

Греков кивнул, красноречиво покосившись на бутылку: я ему расскажу и объясню, и коньячком напою… до смерти!

Уваров шумно, протяжно вздохнул: `весело'.

— Ляля отдохни, иди-ка телек посмотри, сериал какой-нибудь. Дай нам с Вадимом поговорить.

— Я вам мешаю, — сообразила Лика. — Извините.

Уваров поморщился и сел за стол.

— Это ты нас извини.

— Нет, что вы? Все нормально, я же понимаю… Общайтесь, не буду мешать, — пошла Лика прочь из кухни.

Греков проводил ее взглядом. Взял бутылку, и вылили ее содержимое в раковину:

— Костя, хочешь пятьсот тысяч?

Тот бровь выгнул от неожиданности предложения:

— За что?

— Просто так.

— Э-э, нет, — качнул головой. — Не надо.

— Почему? Пятьсот тысяч долларов. Представь.

— Представляю, поэтому и не хочу. Что я с ними делать-то буду?

— Не знаю. Придумаешь. Еще пару фирм откроешь или в чулок положишь.

— Не-е, Вадим, я зарабатывать привык и мне хватает. На ляльку вон лучше их потрать, если лишние.

— Угу, — сел напротив друга. — Что скажешь по делу?

— Много. Но начну с просьбы: не вмешивал бы ты ляльку в свои дела? Оставь ее, развлекайся с другими…

— Странная просьба, не считаешь?

— Нет. Не хорошо это, дурочку использовать, не игрушка она.

— Узнал что про неё?

— Адрес и общие данные. Но тебе уже без надобности, смотрю.

— Ошибаешься — есть надобность. Покопай, узнай как можно больше.

— Спросить можно…

— Можно Костя, но ненужно. Сам пока ничего не знаю, еще меньше понимаю. Как разберусь — тебя первого в известность поставлю.

Уваров кивнул:

— Ладно. Тогда к делу. Начнем с плохих новостей — Аделаиду Шехову найти не удается. Монашки после пострига имя меняют, и никто не скажет, кто она была в миру, какое имя в монашестве дали. Короче, пустая затея старушку искать.

— А если через церковнослужителей?

— Ага, — хмыкнул Уваров. — Один умный, да? Искали, спрашивали, и чуть крестом в лоб не заработали. Деньги? Предлагали. Еще хуже вышло — ребят анафиме предать обещались, если еще раз сунутся.

— Угу, — задумался Греков. Вытащил мобильный из кармана и набрал заветный номерок:

— Здравствуй, раб Александр. Как твое `ничего' батюшка?… Рад за тебя… Да, хочу и сам порадоваться, поможешь?… Не сомневался… Молодец, что отслужил… Грины-то еще нужны?.. А сколько? Хитер, батюшка. А сколько хочешь, столько и привезут… Да, за дело, бо-ольшое хорошее дело. Богоугодное. Да… А вот мальчики подъедут и объяснят, а ты сделаешь, поможешь им, живота своего не жалея, по-дружбе, ясно, не корысти ради…. Вот завтра к заутренней и явятся. А ты пока прикинь сколько тебе… на храм надобно. Да… Увидимся, естественно.