Райдо Витич - Синдром синей бороды

— Ты говоришь — однолюб. Если бы, — словно угадав мысли дочери, сказала женщина. — Вадим вообще не способен любить кого-то кроме себя. Ты можешь подумать, что я не объективна в суждениях из-за тети Иры. Чтоб ты поняла, что это не так, я расскажу, что с ней случилось — она повесилась, как его последняя жена. Из-за него. Он всегда умел влюблять в себя, привязывал крепко. Ира очень любила его, верила, готова была пойти против родителей. Да, твоя бабушка видела Вадима насквозь и понимала, что ему нужна квартира. Связи. Статус, а не дочь. Она была против встреч. Но Ира никому не верила. Вадим — вот был ее алтарь. А потом получила подтверждение словам матери: Вадима посадили за изнасилование!

Зрачки Маши расширились от удивления:

— Дядя Вадим сидел? Он насильник?!

— Да. Когда Ира узнала, в чем его обвиняют, она сначала не поверила, даже уговорила отца помочь Вадиму. Твой дед был великодушным и слишком мягкосердечным человеком. Он взялся помочь, но, узнав нюансы дела — не стал. Предоставил дочери факты преступления ее любимого. Ира и тогда не поверила — решила встретиться с потерпевшей…. И убедилась в правоте родителей — ее непорочный, всеми оклеветанный Вадим оказался зверем. Она не захотела с этим жить и повесилась.

— А дядя Вадим? Что было потом? Как он узнал о ее смерти?

— Егор сказал, твой отец. Вадим выскользнул из рук правосудия через 2 недели после смерти Иры. Пообещал своей жертве, что жениться на ней, если она снимет обвинение. Глупая так и сделала… и пропала. Больше ее никто не видел. Следом исчез и Вадим. Сбежал сначала в Москву, потом за рубеж.

— Мам, но как его выпустили, учитывая, что он был под следствием?

— Не знаю. Вадим умеет найти решение любых проблем: кого купить, кого очаровать, кому солгать… Теперь ты понимаешь, почему мне не спокойно пока он в нашем доме, пока в Питере?

Маша отвела взгляд: она могла поверить рассказу матери о женах дяди, с трудом — в то, что он коварный, себялюбивый тип. Но в то, что он насильник? Нет! Стоило лишь вспомнить его лицо, манеры, обаятельную улыбку. Нет, такому мужчине незачем насиловать женщин, ему скорей пристало от них отбиваться.

— Нам нужно быть на стороже, девочка. Конечно, он папин брат и мы обязаны проявить гостеприимство, обеспечить комфорт, относиться к Вадиму уважительно и корректно. Однако не забывай, пожалуйста, что я рассказала тебе о нем. Будь внимательной и осмотрительной, не говори лишнего, не посвящай его в нюансы семейных дел.

Маша отщипнула укроп из пучка стоящего в баночке с водой, пожевала в раздумьях и спросила:

— Мама, а тетя Ира была нормальной?

— В смысле? — нахмурилась Вера.

— В прямом. Что она давиться удумала? Взяла бы да просто бросила дядю Вадима.

Вероника растерялась: на этот вопрос у нее не было удобного ответа.

— Ты излишне рациональна, — нашла, что сказать.

Маша хотела возразить, а заодно уточнить, в чем криминал рационализма, но дверь открылась, и в кухню зашел Вадим:

— Я бокалы принес, — поставил посуду на стол.

— Хорошо, — схватилась за них, как утопающий за соломинку Вероника, поднялась и пошла мыть.

— У вас нет посудомоечной машины? — слегка удивился мужчина.

— Нет, — лукаво улыбнулась ему Маша. — У мамы пунктик на счет кухни. Все должно быть стерильно и сделано своими руками: от приготовления пищи, до мытья посуды.

Вытащила стебель укропа, и принялась жевать его, не сводя глаз с мужчины: вкусный…

— А в чем изюминка? — насмешливо выгнул бровь Вадим, продолжая с улыбкой поглядывать на девушку.

— В том, что мама, сделав все сама, уверена что ни один микроб из патогенной флоры не проникнет в организм и не разрушит наше здоровье.

В голосе девушки слышалась ирония. Вадим хмыкнул с пониманием. Вера осуждающе покосилась на дочь: что разговаривали, что нет — ничего Маша не поняла и не приняла.

— У каждого свои странности, — заметил философски мужчина. Взял стебель укропа и, принялся жевать, копируя девушку. Маша рассмеялась. Вадим повернулся к Вере. — Есть прекрасная техника, микробов в ней после обработки посуды не остается. Давай завтра поставим — убедишься сама.

— Нет, Вадим. Мне нравиться мыть посуду.

— Успокаивает?

Женщина непонимающе посмотрела на него.

— Я к тому, что рутинные дела порой необходимы. Монотонность помогает успокоиться после суетного дня, привести мысли в порядок, обдумать что-то.

— Да, — кивнула Вера.

— Тебе всегда нравились хлопоты по дому.

— Это плохо?