Райдо Витич - Синдром синей бороды

Как-то утром он дождался Вадима с пробежки, и они пошли на работу вместе.

— Ты затерроризировал Шеховых, — заметил Егор. Вадим недоуменно посмотрел на него:

— О чем ты?

— Неужели неясно, Вадим, что нельзя быть настолько навязчивым. Ты тем самым отталкиваешь Иру и ее родителей. А ведь без их благословления вам вместе не быть.

— Это они просили тебя мне передать? — насупился Вадим.

— И да, и нет. Они люди тактичные, не станут говорить прямо, но дадут понять. Если ты понял, значит с тобой можно иметь дело, а нет…

— А ты понял?

— Да. Потому и говорю тебе, предупреждаю, перестань вести себя, как одержимый. Это пугает и отталкивает. А у тебя и так небольшой авторитет в их глазах.

— Меня не волнует их мнение.

— А мнение Иры? Как ты не поймешь, она еще ребенок, по сути, и будет делать то, что скажут родители. А ты им не нравишься. Мало, тебе нечего предложить их дочери, так ты еще и невменяем.

— Ненормальный что ли? Это кто так решил? Мать Ирины? Да она сама — танкер! И что вдруг ты меня учить принялся? Ты-то чем меня лучше? Тем, что старше на три года? Или тем, что комсорг? Подумаешь, должность.

— Пока не должность, но благодаря Льву Михайловичу возможны перспективы. У нас обоюдовыгодные отношения. Он подтягивает меня, взамен я помогаю ему и делаю так, как нравится им, как они хотят. Думаешь, мне хочется гнуться? Нет, но иначе нам не вылезти. Ты хочешь всю жизнь пахать на заводе и жить от зарплаты до зарплаты? Я — нет. Поэтому согнусь, прогнусь, но получу устойчивое положение в руководящей сфере.

— Подожди: ты, ты, ты, а где Вера? Я думал, у вас любовь.

— Это у тебя к Ире любовь параноидальная! Посмотри вокруг Вадим: какая любовь к черту? Пока мы молоды, мы должны сделать крепкий фундамент для своего будущего и будущего своих детей. Не знаю как ты, а я не хочу, чтоб мои дети жили, как жили мы с тобой.

— Чем мы плохо жили? — пожал плечами Вадим и удостоился презрительного взгляда брата:

— Неделю на сухарях жить, донашивать вещи друг за другом, во всем себе отказывать и с завистью смотреть на более обеспеченных сверстников — это нормально?

— Что-то я не понимаю тебя, Егор, неужели главное — деньги?

— И связи. Два кита стабильности.

— А на кой черт эта стабильность без любимого человека?

— Порой мне кажется, мы разговариваем на разных языках, — передернул плечами Егор. — `Любимая'! А что ты можешь ей дать?! Что, кроме иллюзии?! Ты сам — никто, у тебя нулевые перспективы, так какое имеешь право думать о совместном будущем с тем, кто стоит выше тебя на социальной лестнице? Сам в дерьме и любимую туда же? Это и есть твоя — любовь? А что дальше?! — Егор остановился и, развернувшись, в упор уставился на Вадима. — Что ты можешь предложить Ире кроме горячего сердца? Романтику неустроенности? Хорошо, положим, ты настолько туп, что не понимаешь элементарного, она настолько легкомысленна, что купится на твои абстрактные чувства, но как быть с ее родителями? Думаешь, они тоже настолько недальновидны? Думаешь, они позволят Ирине выйти за тебя, босяка, замуж? Позволят ей погубить свое будущее? Повесят себе на шею какого-то работягу? Зачем? С какой радости они так поступят? Что, их дочь кривая, убогая? Других кандидатов не найдется в мужья? Более достойных, равных по положению. Перспективных.

— Ты Шехов, да? — начал злиться Вадим.

— Нет, я твой брат, и хочу, чтоб ты был устроен, как хочу быть устроен сам!

— Ты не любишь Верку, — качнул головой парень.

— А причем тут любовь? Что за чушь? Миллионы женятся без любви и живут много лучше, чем с ней. Кому она нужна, тем более в нашем с тобой положении? Ты видишь иной выход, кроме удачной женитьбы? Я — нет. И потому я не даю волю чувствам, рассчитываю каждый шаг, каждое свое слово! Шеховы мой шанс. Он мог быть и твоим, но ты сам рубишь сук, на который сел! Пойми ты: что Вера, что Ира — марионетки. Они сделают так, как скажут им родители! Значит, нужно нравиться именно родителям! Понял?!

— Нет, — упрямо качнул головой Вадим, нехорошо поглядывая на брата. Ему было противно, что все услышанное исходило из уст честного, прямолинейного Егора. Что же с ним случилось за те два года, что Вадим был в армии?

— Значит, дурак. Дальше пеняй на себя. Я тебя предупредил — меняй тактику. Иначе, не видать тебе Ирины.

— Иришка, ты меня любишь? — с тоской спросил Вадим, обнимая девушку.

— Люблю, а что? — улыбнулась та.

— Сильно любишь?

— Что за странные вопросы? — отстранилась та.

— Ну, ответь…