Игорь Галеев - Лень, алчность и понты

Потом он вышел во двор, чтобы подыскать место для клада.

Было уже утро. У Елены светились окна. Ему вдруг захотелось заглянуть - что она делает.

Не долго думая, он перемахнул через забор и обошел её дом. У баньки лежала лестница. Он осторожно приставил её - как раз можно было долезть до окон второго этажа. Он и полез. Но, заглянув в окно, он увидел, что в комнате горит свет, все те же картины и никого нет.

- Именно этого я от Вас не ожидала.

Елена стояла у лестницы.

- Я мог упасть от испуга.

- А я от разрыва сердца, если бы увидела физиономию в окне.

- Как же Вы не боитесь одна? - спустился он.

- Но Вы же обо мне заботитесь. И давно Вы так лазите?

- Да нет, в первый раз, но Вы, конечно, не поверите.

- Да чего уж там. Подглядывайте на здоровье. А куда это Вы ночью ездили?

- Да так, прокатились.

- А хотите прокатиться со мной?

- Куда?

- Да так, пока машин на дорогах мало. Идемте.

Она открыла гараж. Там стояла небольшая "вольво".

- Садитесь.

- Это тоже не ваше?

- Это как раз моя.

Водила она не очень, но по прямой неслась быстро, стараясь обогнать редкие машины.

Он пожалел, что поехал. Их могли задержать, и это второй раз за день.

- Я Вам хотела рассказать про архив, помните? Это особый случай. Сейчас такое время, люди совсем распущены, я имею в виду безнаказанность. Все из грязи в князи лезут. Все хотят все и сразу.

Было забавно слушать это из её уст, ведь что-то подобное он о ней и думал.

- Некоторые считают - один раз переступлю, урву, а потом честно жить буду, государство поднимать, чтобы дети в хорошем обществе жили.

- Так всегда было.

- Может быть. Но я не об этом. Один такой рвач увел у одной организации архив. Там были особые бумаги...

Афанасий напрягся. Слова "особые бумаги" насторожили его.

- Если бы я их сама не видела, то никогда бы не поверила, что такое может быть на свете.

- Что же в них было необычного?

Он смотрел на дорогу и плохо соображал - что в конце концов происходит? Тем более, что Елена привезла его к тому самому повороту на проселочную дорогу, где он несколько часов назад был с Ольгой.

- Эти бумаги были волшебными, - заявила она, и тогда он все вспомнил.

Он вспомнил этот голос, фигуру женщины, распоряжающуюся властным тоном, он вспомнил Сереженьку и Годика, он вспомнил свой животный страх и звуки глухих выстрелов. Он только не смог вспомнить лицо женщины, и он посмотрел на неё - разве это она, разве это у неё он похитил клад? Что происходит - или это ловушка, или чья-то изощренная шутка?

- Я иногда приезжаю сюда, здесь есть милый пруд, и вода в нем всегда холодная и чистая.

Когда они проезжали мимо поляны, она чуть притормозила.

- Это памятное место для меня, роковое место.

Они выехали к пруду , и она выключила фары. А он вдруг понял, что дальше произойдет. Он даже не удивился такому повороту в событиях. Быть может, он подумал несколько цинично, но именно так: "За все нужно платить." И когда она положила его руку на свою, он не испытал ни отвращения, ни страха, ни стыда. Он просто сказал:

- Ну, иди ко мне.

Была все та же ночь. Плыли все те же облака, и все та же луна словно бежала и прыгала по ним и отражалась на поверхности молчаливой воды. Было словно два мира - один, недостижимый, вверху, а другой почти у самых ног словно на экране, в блюдце водоема - возможно более реальный и достижимый шагни только в эту холодную живую плоть...

- Все можно искупить... Ты только люби меня... я другая... я хочу заново родиться... - торопилась она , и её жаркие губы обжигали его тело.

А он подумал, что для полноты этого кругообразного сюжета не хватает купания и появления милицейской машины, наверняка, тогда сержант сказал бы ему:

- Ну, ты и силен, парень!

Но ни купаться, ни общаться с сержантом им не пришлось.

По дороге домой она почти все ему рассказала. Умолчала об убийстве и о своем самопохищении.

- Я уже не могу один на один жить с этим... - она не смогла подобрать слово, - ты поможешь мне все понять?

Они вышли из гаража , и он кивнул.

- Ну, иди, - и она выпустила его руку.

И все бы куда ни шло, и все бы можно было переварить, поспав и набравшись сил, если бы к нему в постель не забралась счастливая Ирина. Они действительно давно не были вместе, да и ей хотелось сполна вознаградить Афанасия за все его мужественные поступки и путешествия. Да и чувствовала она себя перед ним виноватой.

И когда они уже лежали, потные и расслабленные, она счастливо и преданно прошептала:

- Есть, оказывается, справедливость на земле.