Андре Нортон - ЧИХНЁШЬ В ВОСКРЕСЕНЬЕ...

— На самом деле мне нужен ваш рассказ. Он гораздо важнее моего, да я вам самое важное уже рассказал.

— Пожалуйста, — с некоторым усилием сказала Фре­дерика, — дайте мне минуту подумать. Вначале расскажите остальное.

— Ну, хорошо. Вкратце. Я вернулся в понедельник, в семь утра, после того как за несколько часов перевернул Вашингтон вверх дном, и хоть вы мне не поверите, отправился сразу в книжный магазин с мыслью о завтра­ке... — он поднял руку, когда Фредерика попыталась вмешаться. — Нет, вы хотели мой рассказ и получите его in toto — целиком. Короче, я поднял страшный шум, пытаясь вас разбудить. Потом запаниковал, неожиданно поняв, что Джима Брауна нет на месте. К тому же все двери были открыты, а это не похоже на нашу горожанку. Я только влетел в кабинет и поднял трубку, чтобы позво­нить Тэйну, как появился Джим Браун. Я обрушился на него, и более ошеломлённого и расстроенного парня мне никогда не приходилось видеть. Он всё мне рассказал — вернее, всё, что знал. Но знал достаточно, чтобы напугать меня страшно. Ну... мы не стали ждать Тэйна, а приня­лись систематически обыскивать весь участок. И вскоре нашли тело Филиппины...

— Тело? Но вы сказали...

— Повторяю. Не прерывайте меня, если хотите всё услышать. Она была жива, но явно в плохом состоянии. Получила удар по голове, не такой сильный, как вы. Но всё равно была похожа на труп. Джим отнёс её на кухню, и я оставил его возиться с содержимым тайного шкафчи­ка Люси. Так вот, пока он вливал в горло Филиппине коньяк, я продолжал искать вас. Но, дьявольщина, нигде не мог найти. Признаюсь, я был не очень счастлив... хоть вы и доставляете мне столько хлопот...

— Питер! Неужели нужно так тянуть... Пожалуйста. Питер улыбнулся.

— Я вам просто рассказываю, как вы сами хотели. И рассказываю по-своему. Я вернулся в дом. К тому време­ни Филиппина пришла в себя и, как всегда, когда она в сознании, стала логичной и последовательной. Она при­зналась, что вы обе согласились отпустить Джима. Рассказала, что вы с ней долго разговаривали и вспомни­ли о тайном убежище Марджи в сарае...

— Верно.

— Правда? Хорошо. Она сказала, что ей захотелось взглянуть на вещи Марджи, хоть было уже поздно, но вы возражали, потому что испугались...

— Я... должна признать, что действительно...

— И не без причины, должен добавить. Я тогда страш­но на неё разозлился и всячески ругал за подобную эскападу... за такое безумие. И тут она выложила историю о том, что у Марджи был комплекс вины, и она приняла яд, а Филиппина хотела защитить её доброе имя... а также, я думаю, свой бизнес... хотела посмотреть вещи Марджи, прежде чем это сделает полиция...

— Но ведь это правда? Я хочу сказать, разве Марджи не покончила с собой?

— Вы совершенно спятили, Фредерика, хоть немного крупиц здравого смысла у вас осталось? Если виновна Марджи, кто тогда ударил вас по голове — после смерти Марджи?

— Я об этом ещё не думала, — слабо сопротивлялась Фредерика.

— Дальше Филиппина рассказала, как две умницы вышли с вашим фонариком...

— С её фонариком.

— Какая разница? Именно им вас обеих ударили по голове, — казалось, терпение Питера кончилось. — Она рассказала, что услышала шаги позади, в панике вырони­ла фонарик, получила по голове и больше ничего не помнит. Сказала, что вы шли перед ней и только что предупредили о старом колодце... тут у меня появиласьновая идея, и я побежал... и вскоре нашёл колодец, тщательно прикрытый досками. Доски я сорвал, и, ко­нечно, там лежала наша Фредерика, съёжившись, на дне, которое, слава богу, было завалено срезанными ветками. Крис, должно быть, много лет сбрасывал их туда. И упали вы на сухое место...

— Не очень.

— Достаточно, чтобы не утонуть. Я крикнул — вы ответили. Признаюсь, приятно было услышать. Ну, а вытащить вас оттуда и доставить сюда было просто. К этому времени, вы, конечно, снова потеряли сознание. Джим помогал мне. Филиппина лежала на диване, а пока мы вас извлекали и отправляли в больницу, она смогла сама уехать на Ферму. К нам присоединился Тэйн. А теперь, мальчики и девочки, всё на сегодня. Завтра в то же самое время продолжение.

— О, Питер, заткнитесь!

— Уже. Ваша очередь.

— Филиппина всё рассказала точно. Могу признать, что действовала не очень-то умно, но мне не хотелось казаться менее храброй, чем Филиппина. Особенно после её рассказа о Марджи и о том, что бояться больше нечего.

— Что она вам точно сказала?

— Наверное, то же, что и вам, — ответила Фредерика. Полковник попросил вспомнить подробности, она вспом­нила и повторила слово за словом весь разговор с Филиппиной.