Петр Северцев: Бриллиант Хакера

– Меня зовут Валерий и...

– Очень приятно. Катя, – тут же отозвалась девушка, выбирая румяна.

Зачем ей румяна? Такие щечки хороши без добавочных украшений!

– Ваша бабушка поручила мне заняться поисками пропавшего... – начал я, но меня тут же оборвали. Причем, довольно грубо.

– Старая... – слово, которое последовало за определением возраста Иды Яковлевны скорее подходило к лексикону мжучины, не отягощенному избыточным словарем. – Делать ей не...

Мои брови удивленно поползли вверх и остановились где-то рядом с корнями первых волос.

– Ну спрашивайте, спрашивайте, – подбодрила меня Катя, продолжая свои манипуляции. – Времечко-то бежит, у меня лекция в два.

Массивные часы с вертючими хрустальными пастушками показывали тринадцать сорок пять.

– Вы что, учитесь? – спросил я недоумевая, где столь милое создание набралось таких словечек. И не только набралось, но и научилось небрежно вставлять их в разговор. Да еще с незнакомым человеком.

– Ну да, на филфаке. Третий курс пошел. А что? Я похожа на математичку?

Катя взглянула на меня в зеркале. Теперь она тонюсенькой кисточкой подправляла свои длинные ресницы. Пожалуй, уже обработанный левый глаз выглядел более манящим и загадочным, чем естественный правый. Нет, женщины все же знают, что делают!

– Да нет, ничего, – пожал я плечами, демонстрируя умудренную годами терпимость.

Может быть меня не так воспитывали, но я привык к тому, что определенные слова и выражения не следует употреблять молодым девушкам. Даже будущим филологам. А может быть, им-то в особенности.

– Х... с ним, с кулоном, – продолжала материться Катя. – Подумаешь, фамильная реликвия. Днем с огнем, блин, поискать такую реликвию! В любой ювелирке навалом. Лучше давайте я вас найму.

Я насторожился.

– У вас какие-то неприятности? На личном фронте? – осторожно поинтересовался я.

Катя расхохоталась. Заканчивая аккуратно обводить губы помадой, она, пошамкав ртом, словно беззубая старушка, объявила:

– На лично фронте все зае... Просто у меня мафон спи... Вместе с бабкиной побрякушкой.

Теперь мне показалось, что ее губы чересчур пухловаты. Впрочем, наверное, сейчас такая мода. Любопытно, что Катя будет делать, если мода вдруг круто повернеут в противоположную сторону?

– Он что, дорог вам как память? Или какая-то навороченная модель? – удивился я.

– Нет, ты не понял, – помотала головой Катя, незаметно перейдя на «ты». – Х... с ним, с мафоном, мне кассета позарез нужна. Технику увели вместе с кассетой, которая там торчала, если кто не понял. Dutch for beginners, начальный курс. Мне голландский выучить охота, а там ох... программа, захреначенная по типу двадцать пятого кадра. Все тебе в подкорку закладывается, и ты через месяц начинаешь вроде как все понимать по-ихнему.

Макияж был закончен. Катя посмотрела на себя в зеркало, представив себе, что на нее смотрит другая женщина, – такой у нее был в это время взгляд. Не найдя, чем уязвить собственное отражение с точки зрения предполагаемого оппонента, она с довольным видом повернулась ко мне и, посмотрев на часы, проворковала:

– Так о чем мы говорим? – рассеянно переспросила Катя. – Мне скоро нужно убегать, еще пять минуток и пиздец котеночку.

Я никак не мог взять в толк, каким образом Катя надеется добраться до университета за это время. Но не стал удовлетворять свое любопытство и задал несколько стандартных вопросов:

– Кто-нибудь знал про то, что кулон находится у вас дома?

– Абсолютно никто, – весело ответила Катя. – Ху ноуз? Нободи ноуз.

– Ваша бабушка знала, кому она продаст это украшение? – спросил я на всякий случай.

Снова отрицательный ответ.

– Может быть, вы кого-то подозреваете? – уныло осведомился я.

– Увы, никого, – жизнерадостно ответила Катя. – Что-нибудь еще?

Теперь настала моя очередь отвечать «нет». И это слово точь в точь совпало с автомобильным гудком, в эту минуту раздавшимся с улицы.

– Все, песочек высыпался, – констатировала Катя. – Если на вас накатит какое-нибудь просветление, ищите меня в универе, окей?

Я поднялся с кресла и прошел вслед за Катей, уже впрыгивавшей в туфли в коридоре.

Она бросила последний контрольный взгляд в зеркало и, быстро сдернув с крючка легкую курточку-ветровку, отперла дверь.

– Не простудитесь? – я машинально бросил взгляд на вешалку. Там висели еще два пальтеца и турецкий кожаный плащик с потертым воротником. Впрочем, Кате эти одежки были бы явно маловаты.