Петр Северцев: Хакер хочет в Тамбов

Кто-то окрестил их «каменными бабушками» по аналогии с каменными бабами, – древними скульптурами, оставшимися нам с доисторической эпохи и рассеянными тут и там по всяческим полям и курганам.

Статика и массивность этих грубых сооружений, не покидающих своего места в любую погоду, чем-то действительно схожа с последовательной позицией пожилых обитателей многоэтажек, которые всегда стоят – вернее, сидят – на своем боевом посту, как зависшая раз и навсегда программа.

Однообразие слежки в те времена быстро стало меня утомлять, работа перестала приносить удовлетворение. Я стал чувствовать, как медленно, но верно потихоньку погружаюсь в рутину.

Пришлось резко сменить стиль работы и теперь браться за подобные дела мне уже не позволяет имидж.

Да и по деньгам – не интересно.

Смешно вспомнить, как я стремался поначалу называть сумму.

Потом быстро просек что к чему и уже не стеснялся обосновывать свои астрономические сметы.

А в дальнейшем перестал делать и это, просто называл сумму и все.

Сначала все ахали, но потом соглашались.

С тех пор я слыву довольно дорогим сыщиком с блестящей репутацией: по пустякам не работаю, берусь только за очень сложные дела, моя работа стоит очень дорого, но она того стоит.

Так что Приятель задал мне резонный вопрос.

Но, поскольку он был оставлен без ответа, Приятель все же счел необходимым выдать мне свой прогноз по полученным сведениям.

Мне показалось, что он потратил на это чуть больше времени, чем требовалось.

Приятель работал как бы нехотя, демонстрируя тем самым недовольство своей эксплуатацией по таким пустяковым поводам.

50% – НЕПРЕДНАМЕРЕННОЕ УБИЙСТВО. ТРУП ВОРОНЦОВА РАНО ИЛИ ПОЗДНО БУДЕТ ОБНАРУЖЕН МИЛИЦИЕЙ. РАСКРЫВАЕМОСТЬ БЛИЗКА К НУЛЮ.

25% – СУПРУЖЕСКАЯ ИЗМЕНА. ДАСТ О СЕБЕ ЗНАТЬ В САМОЕ БЛИЖАЙШЕЕ ВРЕМЯ.

25% – ВОРОНЦОВ ОКАЗАЛСЯ В СИТУАЦИИ, КОТОРАЯ ЗАСТАВИЛА ЕГО СПЕШНО ИСЧЕЗНУТЬ. ДОЛЖЕН ДАТЬ О СЕБЕ ЗНАТЬ ЧЕРЕЗ ОПРЕДЕЛЕННОЕ ВРЕМЯ ТЕМ ИЛИ ИНЫМ СПОСОБОМ.

Ожидаемый от Приятеля ответ – расклад причин исчезновения Воронцова, выданный мне в процентном отношении – был, в общем-то, предсказуем.

Но я мне хотелось посмотреть, насколько изменится схема, когда я сообщу дополнительную информацию.

А информация была несколько обескураживающей.

...Лиля Воронцова уже пережила самые тревожные дни -обычно это первые трое суток, – и теперь ей был важен только ответ, каким бы он ни был.

«Найдите его живого или мертвого, – говорили ее пронзительные черные глаза. – Я хочу знать, что случилось с моим мужем и я достаточно сильна, для того, чтобы вынести дурные вести».

Эти глубокие зрачки обволакивали меня каким-то мягким туманом, словно классная заставка к новой версии навороченного графического редактора, просили и требовали, умоляли и настаивали одновременно.

Но слова, которые произносили ее тонкие нервные губы, принадлежали, казалось, совсем другому человеку – рассудительному и безжалостному.

– Ожидание меня тяготит, – жестко сказала Воронцова, ничуть не стесняясь, что в такой ситуации говорит прежде всего о себе. – Я уже пережила его смерть внутри себя как возможную реальность. Я уже передумала все, что только возможно и устала от фантомов своего сознания. Теперь мне нужна только правда.

Лилия глубоко затянулась «Мальборо лайтс», потом еще и еще раз.

С ненавистью посмотрев на сморщенный окурок, который не принес ей необходимого никотинового насыщения, Воронцова сломала очередную сигарету, машинально вынутую из полупустой пачки и решительно достала из кухонного шкапчика крепкий «Голуаз».

– Пыталась бросить, перейдя на слабые сигареты, – пояснила она с печальной улыбкой. – В результате стала курить в два раза больше. Лучше уж так...

Милиция, разумеется, отказалась заводить дело и объявлять розыск, пока не пройдет положенный в таких случаях срок – месяц.

Но Лилия столько ждать не могла и не хотела, поэтому и обратилась ко мне.

Несмотря на пессимистическое настроение, Воронцова все же склонна была полагать, что ее муж жив, но находится в опасности.

– А что вас заставило придти к такому выводу? – спросил я. – Интуиция? Или факты?

Оказалось – и то и другое.

– Мой муж – неудачник, – так определила Воронцова своеобразную «профессию» своего благоверного. – Сколько я его помню, он вечно берется за дела, которые ему не по силам. Работает некоторое время как проклятый, потом все рушится и мы платим долги. После чего Сергей берется за новый проект.