Петр Северцев - Шутка Хакера

– В присутствии Андрея – никогда. Он запрещает подходить к компьютеру посторонним лицам. А поскольку Андрей почти постоянно сидел дома, то я не припомню случая, чтобы Михаил играл у нас в игрушки.

– А вы тоже попадаете в категорию посторонних лиц для своего мужа?

– Нет, я иногда пользуюсь тем компьютером, но очень редко. Мне хватает рабочего, – и она указала на стоявшую на столе машину.

– Помните, вы сказали, что Андрей в прошлом году по пьянке убил чью-то собаку? Как отнесся к этому Семенов?

– Сначала очень негативно, даже не заходил к нам в течение месяца. Затем, на моем дне рождения, в ноябре, Андрей объяснил ему, как он сожалеет о случившемся, и инцидент был исчерпан.

Произнеся эти фразы, Ирина настороженно посмотрела на меня и спросила:

– Неужели вы думаете, что Миша...? Не может быть! – твердо и уверенно ответила она на свой вопрос.

– Я пока ничего конкретного утверждать не могу, просто отрабатываю версии. Я должен узнать все, что могло иметь отношение к пропаже вашего мужа. Кстати, вы не собираетесь в эти выходные на дачу?

– Нет, я не поеду. Что мне там делать? – задала риторический вопрос Ирина.

– Лучше, если бы вы остались в городе, так как в деле много неясного. Возможно, вы мне понадобитесь для уточнения некоторых деталей.

– Хорошо, звоните, я буду дома.

– Надеюсь, в самые ближайшие дни ситуация прояснится, – вставая со стула и направляясь к выходу из кабинета, сказал я. – Спасибо за информацию, мне пора.

Как выяснилось, попрощался я несколько преждевременно. Открыв дверь в коридор, меня чуть было не сбили с ног. На мое удивление, это был вчерашний коротышка, который встречал поезд из Москвы и в порыве ожидания радостной встречи толкнул меня в суматохе на перроне. Он был одет абсолютно также, и свита его состояла из тех же персонажей, что и вчера. Сегодня этот господин снизошел до того, чтобы сказать:

– Извините, я нечаянно.

После чего тут же скрылся за углом коридора в направлении директорского кабинета.

– Ирина, вы не знаете, кто это? – потирая плечо, обратился я к вышедшей провожать меня Вонюковой.

– Это Иса Бакаев, руководитель чеченского культурного центра.

– И часто он здесь бывает?

– Довольно часто. Они тесно с нами сотрудничают.

– В каком это смысле? – удивился я. – Что общего может быть у чеченцев с салоном красоты?

– Ну, – помялась Ирина, – в основном это дела коммерческие. Я не совсем в курсе, поскольку это компетенция Людмилы Петровны...

Я не стал заходить в расспросах дальше, попрощался с Ириной и поехал домой.

Дома я по-удобнее устроился в кресле и стал изучать историю болезней Михаила Семенова. Безусловно, я отдавал себе отчет в том, что занятие сие не относится к числу особо почитаемых. Скорее оно порицается обществом, поскольку является вторжением даже не в личную жизнь, а вглубь постороннего индивидуума, в его, так скажем, нутро. Однако мой Приятель мало придавал значение общественной морали и я, успокоенный этим, решил в случае чего свалить все на него. Мол, он так захотел, а я простой исполнитель. Мне, понимаешь, сказали – я, понимаешь, выполнил...

Рассуждая подобным образом, я устремил свой взгляд в медкарту. Как я и предполагал, Семенов Михаил Александрович, 32 лет, оказался особью мужского пола. Далее я с удовлетворением заметил, что еще одно мое предположение оказалось верным – господин Семенов оказался русским по национальности. Заходить в своих предположениях дальше я не решился. И правильно сделал, потому что все равно бы ни за что не угадал.

Не угадал бы, что господин Семенов в возрасте десяти лет был обварен кипятком, не угадал бы, что в возрасте четырнадцати лет он перенес воспаление легких. Что ОРЗ в детстве он болел с ужасающей периодичностью – осенью и весной, в октябре и марте. Единственное, что я ожидал увидеть, и увидел – это нейродермит. Из-за него маленький Миша не ходил в школу целых три месяца в пятом классе, из-за него не пошел выполнять свой священный долг перед Родиной в восемнадцать лет. В принципе, правильно сделал, что не пошел...

Я начал листать дальше, пытаясь понять, из-за чего, собственно, Приятель заставил меня совершить довольно-таки гаденькую кражу из регистратуры поликлинники. Никаких намеков на шизофрению, паранойю, суицидальные и гомицидальные синдромы я не обнаружил. Даже энурез у Семенова не наблюдался. И вот, неожиданно, уже в самом конце карты, меня ударили обухом по голове:

ПРОСТАТИТ.

Как потом объяснил Приятель, он заподозрил в этом Семенова по моим пунктуальным описаниям постоянных отлучек собаковода в ванное помещение. Страдающему воспалением предстательной железы человеку ведь необходимо очень часто, что называется, «отливать»... Я вспомнил, что Приятель с момента его рождения имеет в своем распоряжении медицинский справочник, который я в свое время старательно сканировал. Тут до меня дошла и логика, которой руководствовался Приятель: в связи с тем, что у Семенова обнаружился простатит, его утверждения о «культурных развлечениях» в субботу могут являться полным враньем!