Энни вошла в комнату с кастрюлей из нержавеющей стали.
– Нынче я терпеть не могу календари. И знаешь почему? Потому что нужно ждать месяц, чтобы перевернуть страницу. И у тебя такое ощущение, что месяц этот никогда не закончится. На кухне того дома, где я жила, висел кондитерский календарь с десертами, от одного вида которых рот наполнялся слюной. Один, скажем, назывался «Шоколадный ров». Августовский лист украшало ванильное мороженое с вишневым сиропом, цветом напоминающим кровь. Этот календарь просто сводил меня с ума. Я не могла свыкнуться с мыслью, что могу переворачивать лист только раз в месяц.
Она села на дубовый кофейный столик, что стоял перед диваном.
– Я имитировала свою смерть и спряталась от всех.
Энни окунула полотенце в горячую кипяченую воду, налитую в кастрюлю. Я задрал футболку и стиснул зубы, когда она прижала полотенце к ране.
– Прыгнув с яхты, я думала, что действительно умру. Дна нет, вода ледяная и такая черная. Я подплыла под яхту. Там меня ждали маска и баллончик со сжатым воздухом.
– Баллончик?
– Воздуха хватало ровно на десять минут. Мне велели засасывать воздух из соска, а потом плыть. Засасывать. Потом плыть. Я слышала твой голос. Старалась укрыться от тебя. Если бы ты меня нашел, бросила бы маску и баллончик и сказала бы, что упала за борт. Но ты не нашел. Вот я и отплыла на двадцать ярдов к рыболовецкому бую. Как и намечалось. Мы запрограммировали автопилот так, чтобы яхта проплыла рядом с буем. На глубине десяти футов к якорному тросу буя закрепили настоящий баллон со сжатым воздухом и ласты.
Перед моим мысленным взором возникла эта сцена. Ее друзья стоят на борту яхты, кричат. Я мечусь в воде, ныряю, выныриваю, снова ныряю. Как же я упустил ее?
– Это безумие, Энни. Я же мог тебя увидеть. Да и вообще, как ты на такое решилась?
Она глубоко вдохнула. Я испытывал ее терпение.
– Мне помогли. Я месяц занималась с инструктором по подводному плаванию и специалистом по медитации. Принимала бета-блокаторы. [47] Бета-блокаторы – лекарственные препараты, снижающие частоту сердцебиения.
И мне помог полицейский.
Она встала, потянулась, села рядом со мной. Положила руку на рану.
– Эдуард.
– Велард?
На ее лице отразилось замешательство.
– Да. Как ты?..
– Он все еще работает на тебя, Энни?
Она покачала головой. Господи, нет!
– На них.
– Дейва Эллиота? Твоего отца?
Она кивнула.
– Нат, пожалуйста, дай мне договорить. Все станет понятно. Я так долго ждала.
Она рассказала, что доплыла до буя, потом плавала около него, пока не перебралась на катер Веларда. Опять же, если бы ее обнаружили, они бы сбросили снаряжение для подводного плавания за борт и заявили, что он подобрал ее, барахтающуюся среди волн.
За годы, прошедшие после смерти Энни, я убедил себя, что ради достижения своей цели она могла пойти на многое. Но такого просто представить себе не мог.
– Нет. Такого ты сделать не могла.
Она посмотрела на камин… словно он находился в миллионе миль.
– Ты просто не понимаешь, что стояло на кону.
– Можешь себе представить, я могла оказаться в тюрьме?
Я смотрел сквозь нее.
Энни имитировала свою смерть и спряталась во Франции. Следовательно, была веская причина, заставившая ее покинуть меня.
Но было и что-то еще. Эта Энни чем-то отличалась от прежней. Пока я не мог точно определить, чем именно. Разве что эта казалась куда более расчетливой.
– Ты подошла к тому, чтобы рассказать, почему ты покинула меня?
Любопытство и обида взяли верх над физической болью. Я едва отдавал себя отчет, что бок и спина горят огнем.
– Помнишь, мой отец поручил мне проект с «Вестидж технолоджис»? Они работали над программным обеспечением, которое использовалось большими компаниями для организации и контроля работы подразделений: производство, продажи и многое другое.
– Вот, значит, что побудило тебя растоптать наше будущее.
Она встретилась со мной взглядом.
– Компания обладала огромным потенциалом. «Киндл инвестмент» вложила в нее восемьдесят пять миллионов долларов. И это только на начальном этапе.
Много. То был период бума доткомов, [48] Доткомы – компании высоких технологий (интернет-компании, компании программного обеспечения, биотехнологические компании). Пик инвестиций пришелся на 2000 г.
в новые, только выходящие на рынок компании вкладывали приличные деньги. Но восемьдесят пять миллионов и по тогдашним меркам составляли огромную сумму и показывали, что основатели компании представили очень веские доказательства высокого потенциала своих разработок. Должно быть, не просто пообещали инвесторам, что при выходе на биржу первоначальные вложения многократно окупятся. Гленн Киндл не относился к тем людям, которые вкладывают деньги, не убедившись, что они вернутся с прибылью.
Читать дальше