Джон Гришэм - Невиновный

Марк:

– Давайте на минутку вернемся назад. Зачем вам понадобилось писать на предприятие по изготовлению памятников?

Рон:

– Потому что я знал Джо Джиффорда. В детстве я подстригал у него лужайку, когда был мальчиком, вместе с Бертом Роузом, моим соседом. И я знал, что если мистер Картер и миссис Стиллуэлл будут покупать памятник здесь, в Аде, они будут покупать его у Джо Джиффорда, потому что он единственный, кто здесь делает монументы. Я вырос рядом с его мастерской.

Марк:

– А зачем вы писали в цветочный магазин «Незабудка»?

Рон:

– Потому что знал: если они будут покупать цветы здесь, в Аде, миссис Стиллуэлл ведь из Стоунвола, штат Оклахома, если они будут покупать цветы здесь, в Аде, они могут их купить в «Незабудке».

Марк:

– А в ритуальный дом зачем вы писали?

Рон:

– Ритуальный дом – это… Ритуальный дом Крисуэлла – это ритуальный дом, я прочел в заметке… Билл Лукер сказал, что именно они организуют похороны покойницы.

Марк:

– И вам было важно, чтобы они знали, что Рики…

Рон:

– Да, он очень опасный человек, и я просил, чтобы они помогли его арестовать.

Марк:

– Потому что они организовывали похороны мисс Картер?

Рон:

– Да, правильно.

Марк:

– Зачем вы писали администратору команды «Флорида Марлинз»?

Рон:

– Я писал тренеру третьей базы «Оклендз Атлетикс», который потом стал, да, администратором «Флорида Марлинз».

Марк:

– Вы просили его распространять эту информацию?

Рон:

– Нет, я рассказал ему всю эту историю про бутылку кетчупа «Дель Монте», про которую Симмонс сказал… что Деннис Смит держал в руках бутылку кетчупа «Дель Монте», когда давал показания… и Рики Джо Симмонс сказал, что он изнасиловал покойную бутылкой кетчупа… я написал Рини и сказал ей, что это ужасно и что я за все свои сорок четыре года ничего подобного не слыхал.

Марк:

– Но вы знали, что администратор «Флорида Марлинз» рассказал об этом другим людям, не так ли?

Рон:

– Может быть. Потому что Рини Лэчмен мой добрый друг.

Марк:

– Что заставляет вас так думать?

Рон:

– Потому что я, бывало, слушал вечерами «Футбол по понедельникам» и «Первенство по бейсболу», и смотрел кое-какие репортажи по телевизору и в печати, и знал, что про бутылку кетчупа всем известно.

Марк:

– Понятно. Значит, вы слышали, как по радио говорили, что…

Рон:

– Да, да, конечно.

Марк:

– В «Футболе по понедельникам»?

Рон:

– Да, да, точно.

Марк:

– И в «Первенстве по бейсболу»?

Рон:

– Это замечательная команда, в которую мне, к сожалению, не посчастливилось попасть, но тем не менее мне необходимо, чтобы Симмонс признался в том, что он сделал, ну, что он изнасиловал с применением предметов, изнасиловал в извращенной форме и убил Дебру Сью Картер у нее дома, на Восьмой восточной улице, восьмого декабря восемьдесят второго года.

Марк:

– И вы слышали имя Дебры Картер во время передачи?

Рон:

– Да, слышал.

Марк:

– Это было и в «Футболе по понедельникам»?

Рон:

– Я постоянно слышу имя Дебры Сью Картер.

Марк:

– Но ведь у вас в камере нет телевизора, не так ли?

Рон:

– Я слышу, как у других работает телевизор. Там, в Вините, слышал. А в камере смертника у меня был свой телевизор. Я все время слышу, что мое имя связывают с этим чудовищным преступлением, и я делаю все, что только могу, чтобы очистить свое имя от этого зловонного кошмара.

Марк сделал паузу, чтобы все могли перевести дыхание. Некоторые зрители обменялись взглядами. Другие хмурились, стараясь ни с кем не встречаться глазами. Судья Ландрит что-то писал в своем блокноте. Адвокаты тоже строчили, хотя в тот момент казалось трудным осмысленно складывать слова.

Адвокату всегда чрезвычайно сложно допрашивать собственного недееспособного клиента в качестве свидетеля, потому что никто, включая самого свидетеля, не знает, какие ответы могут у него вырваться. Марк решил просто дать Рону возможность говорить.

Семью Картеров сопровождала Кристи Шепард, племянница Дебби, которая выросла неподалеку от дома Уильямсонов. Она была дипломированным врачом и несколько лет проработала с пациентами, страдающими тяжелыми психическими недугами. Послушав Рона всего несколько минут, она совершенно точно поняла, что он болен. Позднее в тот день она сказала своей матери и Пегги Стиллуэлл, что Рон Уильямсон – психически тяжелобольной человек.

Доктор Кертис Грунди, главный свидетель Билла Питерсона, тоже наблюдал за Роном, только «с другой стороны».