Василий Ардаматский - Бог, мистер Глен и Юрий Коробцов

Я стоял в коридоре, думая с тревогой о том, что за работа ожидает меня, справлюсь ли я с ней. Из того, что говорил мистер Дитс, я ничего не понял.

Вышел мистер Глен. Мы молча покинули здание, сели в машину, и, только когда выехали на улицу, он сказал:

— Ты ему понравился… — и весело добавил: — Ничего, мы сделаем из тебя мужчину, черт возьми! Сделаем!

На другое утро мистер Глен привел меня в особняк, в комнату, где стоял огромный стол, заваленный газетными вырезками, наклеенными на листы бумаги.

— Это твой кабинет, — торжественно объявил мистер Глен. — Садись за стол. Вот так. Работа для начала совсем простая. Нужно читать вырезки из советских газет, выписывать из них нужные для нас вещи и составлять ежедневную сводку, которую, кстати, в конце дня перепечатает известная тебе Нелли, — съязвил мистер Глен и заключил энергично: — Вот и все. Сейчас я пришлю тебе сотрудника, который делает эти вырезки, вы должны работать с ним в полном контакте. Он тебе все объяснит подробнее. Ну, Юри, за дело!

Я стал читать первую попавшуюся вырезку. Это было коротенькое письмо рабочего в газету «Труд». Он жаловался на то, что общежитие для рабочих не ремонтировалось несколько лет: когда идет дождь, течет крыша, зимой по комнатам гуляет ветер, а в это время директор завода строит на стадионе крытую трибуну для начальства.

В комнату вошел коренастый мужчина лет сорока пяти.

— Юрий Коробцов? — спросил он надтреснутым голосом по-русски. — Я Гречихин. Федор Кузьмич. Давай знакомиться. Здорово, земляк…

У него было простое симпатичное лицо, которое безобразил косой шрам на правой щеке.

Перехватив мой взгляд, Гречихин потрогал шрам рукой и, странно улыбаясь одной стороной лица, спросил:

— А ты как оттуда выкарабкался?

Я коротко рассказал свою историю.

— Ну вот, — сказал он, — для начала работа у тебя будет нехитрая. Я помогу. Все очень просто. Читай вырезки и делай из них выписки по темам, которые я буду давать. Самое интересное — в сводку для начальства. Скажем, происшествия в жизни их молодежи, ну, там, пьянка, разврат, хулиганство и прочее… Пройдет два-три дня, и ты будешь печь эти сводки, как блины. Чего-то ты, парень, печалишься? Учти, из всех работ, которые нам — русским — дают американцы, разведка — самая интересная и самая денежная.

— А что это такое — разведка? — спросил я.

— Ты, я вижу, шутник, — сказал Гречихин. — Ладно, после пошутим. А сейчас начинай работать.

К концу рабочего дня передо мной уже лежала целая стопка выписок.

Снова пришел Гречихин и помог мне составить сводку. Дело это оказалось не такое уж трудное — за какие-нибудь полчаса сводка была готова.

Просмотрев ее еще раз, Гречихин сказал:

— Прелестная картинка, я пришлю сейчас машинистку.

Он ушел, и через минуту в комнату вошла Нелли… Она подошла, взлохматила мне волосы:

— "Все впервые"… здравствуй! Какой ты сегодня хорошенький!

— Здравствуйте!

— Боже праведный, он покраснел! Что за прелесть! — воскликнула Нелли. — Ну, не буду, не буду. Давай сводку. До звонка я ее отстукаю на машинке, а после работы пойдем в кафе. Договорились?

Она еще раз взлохматила мне волосы и выбежала из комнаты.

Меня бросало в жар и в холод.

После той ночи я видел Нелли несколько раз только издали. Я мог встретиться с ней, по я боялся этого. Боялся и стыдился.

Вот и теперь я не мог решить — идти мне с ней в кафе или поскорей спрятаться куда-нибудь? Пока я раздумывал, она сама пришла за мной.

— Пошли, "Все впервые", — сказала она и, схватив меня за руку, вытащила из-за стола.

В кафе, кроме нас, сидели еще две пары. Нелли выбрала столик в нише и, когда к нам подошел официант, заказала кофе и коньяк. И начала болтать о кинофильме, который она видела в субботу, о джазовом певце из Америки, о своем сослуживце Майкле, который влюблен в нее и на работе пишет ей записки, а у него вечно холодные и потные руки.

Потом она заказала бутылку вина и пирожные. Когда мы уже выпили почти всю бутылку, она вдруг умолкла и, положив свою руку на мою, сказала тихо:

— А нравишься мне ты, "Все впервые". Только ты… Сердце мое замирало от счастья и непонятного страха.

— У тебя есть деньги? — спросила она.

— Есть.

— Заплати и проводи меня.

Она жила в маленькой гостинице недалеко от кафе.

— Может, зайдешь ко мне? — спросила она, когда мы подошли к подъезду.

— Нет, нет, — поспешно ответил я.

Она рассмеялась:

— Ты чудный, "Все впервые"…

Она поцеловала меня в щеку и вбежала в подъезд. Я шел домой счастливый, как никогда.