Светослав Славчев - В ловушке гарпий

Мой мрачный юмор оставляет его равнодушным. Но в конце концов расследование поручено мне, и после того как я излагаю ему все детали, он сдается.

— Ладно, вы уполномочены вести это дело, и план этот тоже разработали вы, так что действуйте. Разумеется, от нас вы получите необходимую помощь.

Что касается помощи, то она требуется немедленно. Дело в том, что я горю желанием совершить прогулку над городом с помощью вертолета береговой охраны. Город любопытно осмотреть с высоты, в особенности район Бергстадена. У меня насчет этого есть кое-какие соображения.

Ханке принимается звонить по телефону. Я слышу, как он просит чью-то секретаршу соединить его с каким-то шефом, несколько минут беседует с ним, затем, прикрыв трубку ладонью, спрашивает меня:

— В три двадцать вас устроит? Тогда вылетает очередной патруль. Согласны?

— Разумеется!

Этот вопрос можно считать решенным, и я больше не занимаю им свою голову. Мы с Ханке уточняем отдельные подробности, после чего в течение следующего часа мне приходится заняться делом, которое никогда не было для меня особенно приятным. Оно заключается в том, чтобы спрятать на себе два миниатюрных радиомаяка. Через каждые пять минут они будут посылать в комиссариат сигналы, сообщая о моем местонахождении. К сожалению, эти сигналы не обязательно будут означать, что я жив и здоров.

Сопровождая меня по лабораториям комиссариата, Ханке следит за тем, чтобы ничего не было упущено. Время от времени он делает скептические замечания, однако я понимаю, что ему хочется проверить, нет ли в моем плане дыр. А я и сам этого не знаю. Во всяком случае я все еще убежден, что представляю для своих противников достаточную ценность, чтобы они без лишних слов отправили меня в лучший мир.

Все процедуры выполняются в точном соответствии с моими указаниями. Первый радиомаяк бесхитростно устанавливается в карман пиджака — тот, где обычно держат сигареты, но именно там их никто не держит. Это делается для того, чтобы при возможном обыске его обнаружение удовлетворило любопытство тех, кто любит обшаривать чужие карманы. Надеюсь, что продолжать они не станут.

Из комиссариата я выхожу с безразличным, скучающим видом. С видом человека, озабоченного лишь тем, как убить оставшееся время.

На самом деле я думаю вовсе не об этом, а как скорее и незаметнее пробраться к патрульной службе береговой охраны.

От оглушительного рева над головой в какой-то мере спасают наушники, но от вибрации — постоянной и равномерной, от которой сотрясается все тело, ничего не спасает. Но это с непривычки — пилот и лейтенант патрульной службы, сидящий за моей спиной, не обращают на это никакого внимания. Они беседуют друг с другом по внутренней связи: в наушниках я слышу их измененные электроникой голоса.

Мы летим над заливом, с небольшой высоты хорошо виден город, его картина впечатляет. В самолете человек чувствует себя как в купе поезда, из-за большой высоты на земле почти ничего нельзя разглядеть. С вертолета все видится иначе — как будто сам летишь, словно птица.

Дождь кончился, ветер угнал тучи на запад, вода залива отливает перламутром. Море совершенно гладкое, с высоты оно кажется разделенным на широкие темно-синие и голубые полосы, близко стоящие друг к другу острова похожи на мост, перекинутый через залив. Вдали видны утесы, окутанные бородатым туманом. Суровая северная красота, печальная и холодная.

Мы летим над городом, и только теперь я понимаю, что Кронсхавен — это на самом деле несколько городков. На холме раскинулся средневековый город, островерхие дома жмутся друг к другу, до шпилей церквей кажется можно коснуться рукой. Над портом висит облако дыма, из которого торчат верхушки однообразных унылых зданий, архитектура которых одинакова во всем мире. Они блестят вымытыми дождем стеклами окон. Справа и слева — пригороды с широкими лентами шоссейных дорог, по которым ползут игрушечных размеров автомобили. Пригородная часть Кронсхавена застроена нарядными особняками, окруженными по-северному скромными парками.

Больше всего меня интересует Бергстаден — район за холмом.

Я припадаю к окулярам телеобъектива и сразу же попадаю в другой мир, теряюсь в хаотическом нагромождении крыш, зданий, широких перекрестков. Стараюсь сориентироваться. Наконец мне удается обнаружить площадь с бронзовым памятником.

Я поднимаю руку, давая сигнал. Лейтенант подает пилоту команду, и вертолет, сбавив скорость, зависает над берегом.