Ванесса Рубио-Барро - Смертельное фрикассе. Убийство по лионскому рецепту [сборник]

Лора отпила воды из бокала и несколько мгновений пребывала в задумчивости.

— Я в самом деле восхищаюсь перигорскими хозяйками былых времен. Когда они готовили укрепляющую силы еду для своего мужчины, они не мудрили ни со вкусом, ни с удовольствием. И использовали только то, что было у них под рукой. Впрочем, ты заметишь это в следующем кушанье. Фирменное блюдо Тетушки Адель весьма оригинально и приготовлено из очень малого количества ингредиентов.

Через четверть часа фотограф в самом деле увидел, как на их стол принесли ярко-зеленый рулет из омлета. Лора объяснила секрет рецепта: перед самым его приготовлением с яйцами смешивается сок, выжатый из шпината, шалфея и крапивы. Вид этого блюда, конечно, удивляет, но вкус наверняка восхитит вкусовые рецепторы.

Дойдя до десерта, Лора и Пако решили унести с собой заказанный кусок пирога с орехами. Обед был слишком плотным и не позволил бы в полной мере оценить столь роскошное кондитерское изделие. Журналистка заплатила по счету и стала ждать, когда ее позовут ради предстоявшей деликатной операции, а Пако тем временем педантично протирал объективы своего аппарата. Она не переставала удивляться, что Аделина так и не осмелилась заглянуть в комнату Тетушки Адель, чтобы поискать там ее записную книжку. Через несколько минут Фабрис Пероль подменил свою жену на кухне, поцеловал в щеку, чтобы придать ей смелости, и начал мыть посуду.

Обе женщины вместе покинули зал ресторана и вступили на деревянную лестницу, у подножия которой месяцем раньше нашли безжизненное тело Тетушки Адель. Они поднимались по ступеням молча, медленно, почти торжественно и наконец добрались до лестничной площадки, где на одноногом столике стоял хрупкий букет засохших цветов. Аделина открыла дверь слева и, часто дыша, первой вошла в комнату покойной.

Открытые ставни пропускали мягкий свет, сочившийся сквозь сероватые тюлевые занавески. Лора нажала на выключатель, и свет люстры резко прорезал печальную атмосферу этого помещения. Сама не своя, Аделина без особого воодушевления принялась искать потерянный блокнот. Между тем убранство комнаты почти не оставляло места для тайны. Мебель была сведена к строгому минимуму: кровать из каштана с изогнутыми спинками, плетеный ивовый стул, на котором лежал довольно заношенный розовый домашний халат, крохотная ночная тумбочка, отныне покрытая пылью, захламленный туалетный столик, служивший вместо письменного стола, внушительный шкаф из темного дерева. Единственным украшением тут была довольно наивная по исполнению акварель, изображавшая облетевшее дерево посреди равнинного пейзажа.

Лора тактично предложила осмотреть содержимое бельевого шкафа. Аделина присела на подбитый мольтоном плед, которым была покрыта постель, и только смотрела с отсутствующим видом.

Когда журналистка открыла скрипучие створки шкафа, оттуда разлился тонкий запах — смесь лаванды с воском для натирания мебели. Клинически точным жестом Лора просунула пальцы под висевшие платья и ночные рубашки и изучила стопки одежды. На последней, самой верхней полке стояли три обувные коробки. Журналистка попыталась по весу угадать их содержимое. Возможно, письма, фотографии, целый ворох воспоминаний, где наверняка были перемешаны радости и разочарования, надежды и опасения целой жизни. Она протянула одну из коробок Аделине, словно приглашая открыть ее. Но племянница покойной, по-прежнему замкнувшаяся в своей немоте, не проявила никаких эмоций. Ни удивления, ни узнавания.

Лора решила, что лучше держаться как можно незаметнее. Она подошла к окну и немного раздвинула занавески. Во дворе Пако с Фабрисом, подойдя к дверям амбара, откатили в сторону тяжелую створку. Появился древний фисташково-зеленый автомобиль «Рено-Жювакатр» [8] Renault-Juvaquatre выпускался с 30-х по 60-е годы ХХ века. . Пероль, который поддерживал его механику в порядке с помощью одного из соседей, любовался машиной, уперев в бока тяжелые кулаки, и не скрывал своей гордости. Пако, увидев этот драндулет, зашелся от восторга. Разумеется, из комнаты Тетушки Адель журналистка не могла слышать, как у него вырвалось: « ¡Joder» [9] Крепкое испанское ругательство. . Тем не менее, судя по тому, как фотограф стал оглаживать ладонями капот, она догадалась, что тот на седьмом небе от счастья.

Вернув занавески на место, Лора заметила на полу два листочка небольшого формата. Она подняла их и обернулась. Аделина все еще сидела в прострации, опустив глаза. Коробка на ее коленях была по-прежнему закрыта. Журналистка быстро сложила листки пополам, сунула их в задний карман джинсов и села рядом с молодой женщиной. Положила руку на ее предплечье и мягко предложила ей лично заняться отбором, взяв фотографии с собой.