Эля Хакимова - Пепел Снежной Королевы

Куки еще надеялась отговорить Мишель прибегнуть к ее услугам. Однако вид притаившихся за ближайшим углом Ромео и Джульетты эту призрачную надежду безжалостно рассеял. Куки мужественно решила по крайней мере выслушать их.

Немного поразмыслив, она повела парочку к себе домой. Отца, скорее всего, еще нет. А в кафе или на любой другой нейтральной территории их беседу, которая, по сильному подозрению Куки, будет походить на разговор Болванщика с Мартовским Зайцем, рискуют услышать ни в чем не повинные люди. «Я буду мышью Соней» [5],– решила Куки.

На улице заметно похолодало. Мишель стала совсем синей и тряслась как электрическая зубная щетка. Парня, казалось, мало заботило что-либо помимо блокнота, в который он строчил что-то с неимоверной скоростью.

Он так и продолжал выводить каракули, пока Куки тащила парочку к себе, с каждым шагом все больше и больше ругая себя: «Ну, собственно, чего я испугалась! Кто поверит сумасшедшей девчонке?! Мало ли какой бред она несет…»

К тому моменту, когда молодые люди прошли в дверь, распахнутую перед ними хозяйкой этого довольно большого, старого и несколько запущенного дома, она твердо решила им отказать.

Проведя гостей на кухню, Куки включила чайник и только тогда сняла пальто. Ногой в суровом ботинке смела со своего пути осколки чашки, которую разбила во время утренней ссоры с отцом.

Предчувствие неминуемых изменений, которые могут превратить ее привычную жизнь в такие же точно осколки, захлестнуло Куки. Справившись с порывом убежать в свою комнату и забраться под кровать, она восстановила дыхание.

Куки строго уставилась на гостей, севших за стол. Ромео по-прежнему уделял внимание своей записной книжке гораздо больше, чем всему окружающему. Мишель продолжала трястись, рискуя растерять все зубы, – так она ими выстукивала. Еще бы, фривольный шарфик (вряд ли даже шерстяной) на тонкой шее был самой теплой вещью в ее странном гардеробе.

«Н-да, жалкое зрелище представляют собой шантажисты», – покачала головой Куки. Выставляя кружку с дымящимся чаем, в который плеснула хорошую порцию отцовского бренди, она осторожно заглянула в книжечку Ромео. Там не было ничего интересного. Столбики цифр, ни одной буквы. Считать он, видимо, умеет. А вот владеет ли грамотой?

– Гм-гм, – откашлялась Куки, – значит, так…

Мишель, согревшись, разомлела. Она, счастливо улыбаясь, сидела рядом с Ромео. Обеими ладонями девушка обхватила горячую кружку. Ногти на тонких пальцах были обкусаны до крови.

– Ах, брат Лоренцо, вы так добры!

Куки раздраженно повертела кружку на столе, дав себе слово, что еще одна цитата из Шекспира – и чая допить она им уже не даст. К черту правила хорошего тона!

– Куки, можно я посмотрю твои руки? – Мишель удалось удивить хозяйку в очередной раз. Не дожидаясь разрешения, девушка взяла руку Куки, напряженно лежавшую рядом с кружкой. – У тебя очень хорошие руки. Правильные. Вот здесь и здесь – много мужского, это логика и отвага. Форма ногтевой пластинки говорит о решительном характере. Ты верная Куки, я бы хотела быть твоим другом. Большие потери, но они уже были. Настоящий талант… Но ты его не используешь, жаль…

– Ну довольно. – Куки выдернула руку. Немудрено, что у девчонки почти не было живых клиентов. Мало кому понравится, что все тайны так запросто могут быть прочитаны посторонним человеком. И ведь наверняка сказала далеко не все, что увидела. – Ты бы другу своему погадала.

– Не могу, – вздохнула Мишель. – Все, что я вижу, – это наша любовь друг к другу.

– Ну а чего же больше? Зачем вам знать все остальное. – Куки покачала головой. – Многие знания, многие печали…

– Надо, – Мишель упрямо выставила подбородок. – Я думаю, это ему поможет. Он, видишь ли, э-э-э… немного не такой, как все, ну, как ты и я.

– Я это заметила, – одернула ее Куки, слегка разозлившись, что ее саму уравняли с официально признанной «нездоровой» девушкой. – Вы бы сначала пробовали прочесть карту пациента… И вообще, что-то должны были сказать медсестры, врачи?

– Ничего. Никто не знает ничего. Уилфред вскрыл замки в архиве, я предполагала, что там найдется информация…

– Стоп, стоп. Кто этот ушлый взломщик?

– Он не ушлый. – Мишель оскорбилась. – Он тоже живет в замке.

Час от часу не легче. Живет в замке – в переводе «такой же псих». Клиника размещалась в старинном замке, бывшие владельцы которого повелевали всеми окрестными землями многие века.

– Кея даже держали отдельно от остальных.