Эля Хакимова - Пепел Снежной Королевы

– Благородно. Только какой от этого прок?

– Да. Это, пожалуй, и вправду лишено смысла, но мне это очень важно.

– Так, но откуда у тебя способности к сыску? Где научилась обманывать людей, взламывать квартиры и сейфы?

– Я стараюсь ничего не взламывать. Иногда я забираю оригиналы, но обычно просто делаю копии. И, разумеется, ничего ценного – не путайте меня с воровкой! Да, у меня есть пара отмычек, некоторые представления о прикладной химии, используемые обычно в криминалистике.

Приходится играть роли и людей обманывать… Просто иногда они более склонны открываться, скажем, племяннице умершего, пытающейся вспомнить родственника, чем постороннему человеку. А мне как-то с детства удавалось перевоплощаться. Моему священнику в школьной постановке «Ромео и Джульетты» верили даже первоклашки. Они меня не узнавали потом, кстати, когда я была в обычной одежде. Смешно. Это действительно волнует.

Но меня, право, настораживает, что вы упорно называете мою маленькую причуду расследованиями. Это же не детектив.

Я обычный средний человек, живу обычной скучной жизнью. Просто время от времени собираю сведения о частной жизни уже умершего человека. Это никому не повредит. Назовем это лучше безобидным хобби. Мне так будет спокойней, а у вас сложится обо мне более верное впечатление.

– Ну хорошо. И последний вопрос, если позволишь.

– О, пожалуйста.

– Каким ты сейчас представляешь свое будущее?

– Обычным. Ничего сногсшибательного. Скорее всего, останусь одна ( вздыхает ), папе уже шестьдесят восемь лет. Сейчас он на пенсии. Но он вполне крепкий мужчина, думаю, проживет лет до восьмидесяти. Надеюсь, что и больше, – в его роду как будто были случаи долгожительства. Мы будем жить вместе, тихо и мирно. Дальше загадывать не хочу.

– Спасибо, Куки, ты очень мне помогла.

– Пожалуйста, не знаю, правда, в чем.

Кристофер Мэтьюз. Кит. Кей. Физически крепкий, тонкий и прочный, как капроновый шпагат. Цвет кожи – бледный. Волосы темные, но всегда полностью скрыты под трикотажной шапкой с голубыми и белыми полосками.

Глаза широко расставлены, длинного и узкого рисунка, серо-голубые. Нос тонкий, короткий. Скулы острые, высокие. Рот большой, узкие губы. В отличие от сестры пошел в мать. Руки все время в движении, перебирают одежду. Пальцы бегают, суетятся.

Глаза тоже перебегают от предмета к предмету, никогда не останавливаются, не фиксируют взгляд. На людей смотрит сбоку и снизу – мельком и быстро. Одет всегда в большие по размеру вещи, чем нужно, помятые и неряшливые. Слишком много вещей, не по сезону теплых и объемных. Но всегда это вещи чистые. На чистоте Кристофер зациклен.

Образование обрывочное, избирательное. Уникальная память – может цитировать однажды виденные трагедии Шекспира, к творчеству которого имеет необъяснимую слабость.

Математические способности великолепны – цифры в памяти держатся шестизначные, причем подвергаются сложным преобразованиям в уме. Любит простые числа, испытывает зависимость от них. Никогда не говорит напрямую, только загадками и метафорами.

Панически боится врачей, больницы, лекарства, уколов. Женщины в белом повергают его в кататоническое состояние. Абстрагируется от реальности, исключая зрительное восприятие окружающих людей – избирательно.

Друзей нет, родных не признает. Мать свою панически боится. До психической травмы в возрасте пяти лет был гиперактивным, но в пределах нормы, сообразительным и живым ребенком.

Кристофер был привязан в детстве к матери. А сестру любил очень, гораздо больше, чем мать. Отца уважал и побаивался, тот был слишком шумным, крупным и нечастым гостем в его детстве.

В среде ровесников не был лидером, однако ценился за фантазию и сообразительность. Вероятно, в школе проявил бы недюжинные способности в математике, уже к пяти годам бегло читал и знал все четыре действия с числами.

В ночь Великого Снегопада стал свидетелем убийства девочки. Женщина в белом, склонившись над полураздетым ребенком, душила его, схватив руками за горло и глядя прямо в глаза. Кит был слишком близко к ним и слышал все, что она говорила. Когда убийца заметила мальчика, она подошла к нему и поцеловала.

Претерпев ломку сознания, Кит перестал говорить (запрет убийцы) и перестал двигаться (запрет Куки, ушедшей искать его ботинок). Без движения и звука он пролежал в клинике около трех лет. Однажды в его отделении появилась больная девочка со склонностью к самоубийству. Звали ее Мишель.