Джозефина Тэй - Мистификация. Загадочные события во Франчесе

— Погода обещает быть отличной, — сказала она, глядя на синее, без единого облачка, небо. — Вообще я помню только один случай, когда в день выставки Шел сильный дождь. Им всегда везет на погоду. Я положила в чемодан нитяные перчатки?

— Да.

— Что ты собираешься делать утром?

— Я собираюсь пройти пешком по дистанции.

— Ну ты хитрец, Брет, — одобрительно сказала Элеонора, — так и сделай.

— Все другие наверняка знают на ней каждую ямку.

— Ну, разумеется. Почти все приезжают сюда каждый год. Лошади до того привыкли к маршруту, что, наверно, прибегут к финишу, даже если их пустить одних. А Беатриса не забыла дать тебе билет на трибуну?

— Нет.

— Он у тебя с собой?

— Да.

— Что-то я сегодня нервничаю по пустякам. Но в твоем обществе как-то успокаиваешься. Ты что, никогда не волнуешься, Брет?

— Волнуюсь. Так, что внутри все переворачивается.

— Интересно. А снаружи не заметно.

— Видимо.

— Как удобно иметь такое невозмутимое лицо. А я, когда волнуюсь, пылаю, как пион.

По мнению Брета, теплый румянец, осветивший ее обычно бесстрастные черты, очень украшал Элеонору. В нем было даже что-то по-детски трогательное.

— Говорят, отец купил Пегги новый костюм, чтобы выступать на выставке. Ты ее когда-нибудь видел верхом?

— Нет.

— Она великолепно смотрится на лошади. И прекрасно ездит. Думаю, она хорошо выступит на своем новом жеребце.

Это было типично для Элеоноры. Как бы она ни относилась к человеку, это не мешало ей признавать его достоинства.

Освещенная утренним солнцем главная улица Бьюреса пестрела рекламными щитами. «Покупайте комбикорм для телят у Карра!» — призывал один из них. «Саффо — безопасное дезинфицирующее средство!» — кричал плакат, перекинутый поперек улицы. «Жидкость Петта», — спокойно заявлял третий, предполагая, что эта жидкость против паразитов настолько хорошо известна, что в более подробной рекламе не нуждается.

В полутемном вестибюле гостиницы их поджидала Беатриса. «Саймон пошел на конюшню», — сказала она.

— Брет, наши номера: семнадцатый, восемнадцатый и девятнадцатый. Ты будешь вместе с Саймоном в семнадцатом. Я с Элеонорой в восемнадцатом, а Сандра и Джейн в смежном с нами девятнадцатом.

Брет не ожидал, что ему придется ночевать вместе с Саймоном, но делать было нечего. Он взял саквояж Элеоноры и свой чемодан и направился к лестнице. В вестибюле народу все прибывало. Элеонора пошла с Беатрисой показать, где находятся их номера.

— Я была наверху блаженства, когда меня в первый раз взяли в Бьюрес и оставили в гостинице на ночь, — говорила она. — Поставь саквояж вот здесь, Брет. Спасибо. Надо скорей вынуть платье, а то оно совсем изомнется.

В семнадцатом номере уже повсюду валялись вещи Саймона, в том числе и на кровати Брета. «Удивительное дело, — подумал он, — как заносчивы эти неодушевленные пожитки даже в отсутствие своего владельца».

Брет убрал вещи Саймона со своей кровати, распаковал чемодан и аккуратно повесил свой новый парадный костюм в пока еще пустом шкафу. Сегодня вечером он впервые в жизни наденет смокинг.

— Если ты от нас отколешься, Брет, — сказала Беатриса, когда он спустился в вестибюль, — приходи обедать в кафетерий в полпервого. Наш столик крайний слева по проходу. А что ты собираешься делать утром?

Он собирался пройти пешком по дистанции.

— Прекрасная мысль. Только не забреди на территорию заповедника, а то тебя арестуют.

Тони отдали под надзор миссис Стек, которая интересовалась только сельскими ремеслами, и потому ее легко было найти в соответствующем павильоне. Все остальные участники выставки находились в беспрерывном движении.

— Если он вам скажет, что его отец при смерти и ему надо срочно ехать домой — не верьте, — Элеонора предупредила миссис Стек.

— А что, его отец болен?

— Нет, но если Тони станет скучно, он может попытаться удрать. Я сама за ним приду в половине первого.

Брет пошел по главной улице Бьюреса. Ему казалось, что с него свалились оковы. Впервые почти за месяц он был предоставлен сам себе и мог делать, что хотел. Он уже и забыл, как это бывает: не чувствовать постоянного напряжения. В течение трех часов можно будет ходить, где вздумается, спрашивать о чем угодно и отвечать на вопросы, не опасаясь проговориться.

Он сел на автобус, на котором было написано «Халландс парк». Ему никогда раньше не приходилось бывать на сельскохозяйственных выставках, и он прошел по рядам, рассматривая экспонаты заинтересованным и в то же время критическим взглядом, сравнивая их с тем, что ему доводилось видеть в других странах: домотканным полотном в Аризоне, сельскохозяйственными орудиями в Нормандии, баранами в Сакатекасе, скотом херефордской породы на Западе Америки, гончарными изделиями в Нью-Мексико. Иногда он ловил на себе недоуменный взгляд, и несколько раз незнакомые люди здоровались с ним и тут же осекались, осознав, что это не Саймон. Да, человек с лицом Эшби не мог быть совершенно свободен в Бьюресе. Но в целом посетители выставки были слишком увлечены экспонатами или заняты собственными делами, чтобы уделять особое внимание случайному прохожему.