Джозефина Тэй - Мистификация. Загадочные события во Франчесе

— Мои были хорошие, но номер я не знаю. Правда, они очень заметные: с бледно-голубым эмалевым циферблатом и золотыми цифрами.

— Римскими?

— Да. А почему вы спрашиваете? Даже если мне их и вернут, я не смогу их носить после этой девицы.

— Я думал не столько о том, как их вернуть, а как уличить ее в том, что она их украла.

— Это было бы здорово.

— Между прочим, Бен Карли называет ее «глянцевой картинкой».

— Очень метко. Она именно так и выглядит. А это тот самый человек, которому вы тогда хотели нас «сбагрить»?

— Да, это он.

— Как я рада, что не согласилась.

— Надеюсь, вы будете так же рады, когда дело будет кончено, — мрачно сказал Роберт.

— Мы еще не успели поблагодарить вас за то, что вы за нас поручились, — сказала миссис Шарп с заднего сиденья.

— Если мы станем благодарить его за все, что он для нас делает, этому конца не будет.

Роберт подумал, что единственное, что он сумел для них сделать, — это заручиться поддержкой Кевина Макдермота, да и его ли здесь заслуга — он ведь согласился по дружбе. Меньше чем через две недели они предстанут перед судом в Нортоне, а уличить Бетти Кейн им пока не удалось.

Во вторник Роберт с содроганием заглянул в газеты.

Теперь, когда дело передали в суд, «Ак-Эмма» и «Наблюдатель» были вынуждены завершить крестовый поход, хотя «Ак-Эмма» не преминула напомнить благодарным читателям, что тогда-то и тогда-то именно они написали то-то и то-то — на первый взгляд, совершенно безобидное заявление, но только на первый взгляд. Роберт не сомневался, что в пятницу и «Наблюдатель» столь же тактично напомнит всем о своих былых заслугах. Что же касается остальных газет, которые до сих пор не проявляли интереса к делу, ибо им не собиралась заниматься полиция, то теперь они пробудились и радостно возвестили миру о новой сенсации. Даже наиболее солидные ежедневные издания сообщали, что Шарпы предстали перед судом, и пестрели заголовками: «Необычное дело», «Беспрецедентное обвинение». А наиболее раскрепощенные давали подробнейший отчет о судебном заседании и описывали всех действующих лиц, вплоть до шляпы миссис Шарп и голубого костюма Бетти Кейн. Они также поместили фотографии Франчеса, главной улицы в Милфорде, школьной подруги Бетти Кейн и всего прочего, что хотя бы косвенно имело отношение к делу.

Роберт очень расстроился. И «Ак-Эмма», и «Наблюдатель», каждый по-своему, использовали дело только чтобы извлечь из него сиюминутную выгоду, но не более того. Теперь, когда им заинтересовались центральные газеты от Корнуолла до Кейтнесса, процесс грозил стать скандальным.

Впервые Роберт почувствовал настоящее отчаяние. События приобретали неуправляемый характер, и он не видел никакого выхода. Судя по всему, в Нортоне дело достигнет кульминации, а у него пока нет ничего, ни одного доказательства в свою пользу, которое можно было бы предъявить суду присяжных. Он чувствовал себя так, словно на него надвигается лавина, но у него нет сил, чтобы убежать, а остановить ее нечем.

Сообщения Рамсдена по телефону становились все короче и короче и вселяли все меньше надежды. Рамсден был огорчен (в детских детективных книжках обычно в таких ситуациях говорят «озадачен», однако до сих пор такое определение никоим образом не подходило к Алексу Рамсдену). В общем, он был огорчен, немногословен и мрачен.

Единственным светлым пятном в дни после полицейского суда в Милфорде был приход Стэнли, который в четверг утром постучался в дверь конторы, заглянул и, убедившись, что Роберт один, одной рукой открыл дверь, а другой начал выуживать что-то из недр кармана комбинезона.

— Доброе утро. Я считаю, вы должны взять это на себя. Знаете, у этих женщин из Франчеса с мозгами не все в порядке. Они держали деньги в коробке из-под чая, книжках и еще черт знает где. В телефонной книге у них можно найти банкноту, которую используют как закладку, например, на странице с адресом мясника. — Наконец он достал из кармана пачку денег и с торжественным видом отсчитал двенадцать десятифунтовых банкнот на стол перед носом у Роберта.

— Сто двадцать? Здорово, да?

— Что это? — поинтересовался Роберт.

— Комински.

— Комински?

— Только не делайте, пожалуйста, вид, что вы сами ничего не поймете! После того, как старуха сама дала нам совет. Вы что об этом забыли, что ли?

— Стэн, я вообще забыл, что сейчас скачки. А вы, значит, все-таки на него поставили?

— Да. А вот десятая часть, которая ей причитается за совет.