Карло Шефер - В неверном свете

В конце план выглядел так, словно до него добрался заскучавший четырехлетний карапуз с грязными руками. И только Университетская площадь сияла девственной чистотой среди всей мрачной штриховки. Тойер ощутил угрюмую гордость сыщика. В университет они наведаются завтра. Даже не сполоснувшись, он рухнул на постель.

Через несколько часов он уже сидел со своей группой и устало делился с коллегами ночными выводами.

— Короче, мы поспрашиваем еще в студенческой столовой. Останутся лавки и магазины, но их немного. — Сонная муха уселась на его правый висок. — В конце недели Зельтманн передаст дело кому-то еще. А мы будем и дальше искать убийцу собак.

— Да какая разница, — буркнул Хафнер, и ему никто не возразил. Обида, нанесенная Зельтманном, со временем слабела, зато оставались мозоли на пятках и ощущение бессмысленности всех усилий. Начальство их унизило, и они уже привыкали к этому.

— Думаю, в университет нам действительно надо наведаться, — проговорил Лейдиг и, помахав рукой, попытался разогнать огромное облако дыма. — Вчера вечером я зашел еще в «Калипсо», коктейль-бар наискосок от моей матери…

— Ну и?… - спросил Штерн. — Вилли был там барменом?

— Нет, — гордо парировал Лейдиг, — но он часто там бывал.

— Потрясающе! — взревел Хафнер и презрительно захохотал. — Мы выяснили уже три тысячи раз, что в Старом городе есть пивные, куда Вилли часто заходил. Класс, Лейдиг!

Неожиданно Хафнер встал и проделал нечто очень странное. Открыл окно, выходившее на Рёмерштрассе, и вытряхнул переполненную пепельницу. Затем захлопнул окно и уселся на место как ни в чем не бывало.

— Ты пьян! — возмутился Тойер. — В стельку. Ты ведь только что выбросил окурки прямо на улицу!

Пристыженный полицейский стал похож на маленькую мексиканскую собачку с труднопроизносимым названием породы, которая по ошибке побывала в бельевой сушилке.

— Значит, я в самом деле еще пьян, — тихо проговорил он, но тут же повысил голос. — Да, вчера я основательно принял. Водку пил, от нее дух потом не такой тяжелый остается. Ну и что такого? Кому от этого хуже? Все равно я сижу в дерьмовой группе! Не могу реализовать свои способности. Только и слышу — не нажимай, не торопись, разговаривай вежливо, опрашивай, поддакивай! Надоело!

Тойер почувствовал, как на него надвигается головная боль. Обычно он поддерживал шаткое равновесие в своей усталой душе. Для этого он прибегал ко всяческим уловкам, шуткам, хитростям — словом, делал все, чтобы балансир не коснулся земли.

— Тогда ступай на Университетскую площадь, поспрашивай там и выжри парочку кружек «Гейдельбергского 1603 года» или «Шлосквель экспорт». Либо — от меня — чистого спирта из аптеки.

Хафнер недоверчиво вскинул голову:

— Серьезно?

— Серьезно, — с недоброй улыбкой ответил Тойер и встал. Потом испытующе посмотрел на свой стул, на письменный стол, на нелепый круг из рабочих столов. Окинул взглядом пятнистые стены и сумрачные физиономии коллег. Под крышкой стола у Штерна лежало надкушенное яблоко. — Эта гадость лежит уже с пятницы, — еле слышно констатировал гаупткомиссар.

Штерн проворно схватил побуревший плод, но не успел выбросить его в корзинку, как Тойер взревел:

— Выброси ты свое яблоко прочь! Вместе со всем мусором!

Затем он пнул ногой свой стул и парой пинков сдвинул с места стол. Схватился за крышку обеими руками, поднял стол и с грохотом поставил у окна. Но и этого ему показалось мало. Словно буйвол, он затопал к Хафнеру.

— Ты еще здесь? Так, говоришь, дерьмовая группа? Вон отсюда, исчезни. И к двенадцати возвращайся с результатами! С настоящими результатами, понял?

Хафнер, слегка побледнев, шарил вслепую, отыскивая свою куртку.

— Неплохо бы вам выслушать меня до конца, — тихо проговорил Лейдиг.

— Пожалуйста, — фыркнул Тойер и сел на стул спиной к подчиненным. — Говорите до конца.

— Итак, — голос Лейдига звучал чуть более напряжено, чем обычно, — в «Калипсо» он всегда бывал только зимой и всегда в сопровождении студентки или студента, редко дважды с одними и теми же.

— Он что, был педофилом? — Хафнер снова взялся за свое.

— Хафнер, я вас умоляю: студенты — не дети. — Тойер встал и размашистым шагом подошел к своему подчиненному. — Слушай, извини, что я на тебя наорал. Понимаешь, у меня проблемы в личном плане, с моей знакомой, и…

Опешивший Хафнер только кивнул. Тойер снял ниточку с джинсовой рубашки покачивающегося коллеги.

— Я тоже зря наговорил тут глупостей, — пробормотал Хафнер. — Никакая вы не дерьмовая команда. И я, как и вы, имею зуб на Зельтманна. И вообще, мы группа что надо.