Чингиз Абдуллаев: Приличный человек

Как только он упал, я к нему бросился. Хотел помочь. Но он уже умер как праведник. С улыбкой умер. От одной пули. Я понял, что уже ничем ему помочь не смогу. Повернулся и побежал вниз. Потом пистолет где-то в реке выбросил. И в церковь побежал. Честное слово, в церковь побежал. И начал молиться за душу Николая Евгеньевича. Он праведным человеком был. Он ведь не виноват, что все так получилось. И этот кризис проклятый, и его болезнь. Он спасти хотел свою семью от разорения. Я думаю, что если там нас все-таки ждет рай или ад, то он наверняка в рай попадет. Ему стыдиться не стоит, он все сделал правильно. Только мне рая не видать. У меня остановка на другой станции.

Гевелич умолк. Затем снова взглянул на Дронго.

– Будете меня арестовывать? – спросил он. – Я готов. Мне уже в этой жизни ничего не страшно.

– Не буду, – ответил Дронго, – это не в пределах моей компетенции.

Он поднялся со стула. Пошел к дверям.

– Подождите, – остановил его Гевелич, – вы ничего мне больше не скажете?

– Нет, – ответил Дронго, – не скажу. Если вы спросите мое личное мнение, то я не знаю, что мне нужно говорить в подобных случаях. До свидания.

Он протянул руку убийце. Это было впервые в его жизни, когда он протягивал руку человеку, только что признавшемуся в убийстве другого человека. Гевелич посмотрел на протяную руку и все понял. Это было как прощение. Или понимание. Или сочувствие. В этом жесте гостя было великое отпущение грехов. Иногда не обязательно много говорить. Можно только протянуть руку. Он беззвучно заплакал. Слезы катились по его щекам. Гевелич пошатнулся. Потом схватил Дронго за руку.

– Вы считаете, что я сделал все правильно? Только скажите мне правду. Прошу вас.

– Я думаю, что на вашем месте, возможно, поступил бы так же, – признался Дронго, – только я вам не судья. У вас уже есть другой судья. И он вправе решать, как верно вы поступили.

– Какой судья? – не понял Гевелич.

И тогда Дронго показал вверх.

Подробнее см. роман «Тень Ирода».