Илья Деревянко: Подонки

– Да! – к великому моему удивлению, ответил он. – К-комната, из к-которой я вышел, – т-туалет. Т-там кран р-работает!

Несмотря на то что предприятие забросили, воду почему-то не отключили. А еще говорят – чудес на свете не бывает! Впрочем, у нас в стране все возможно!

На всякий случай заткнув чертопоклоннику кляпом рот, я схватил в охапку его шмотки и рысью помчался в указанном направлении. В разломанном сортире действительно оказался кран, из которого сочилась тонкая ржавая струйка. С наслаждением сбросив вонючую рвань, я с грехом пополам отмылся и, натянув конфискованную одежду, снова ощутил себя человеком. Запашок, конечно, остался, да еще какой, но по сравнению с моим недавним состоянием это было небо и земля.

Распихав по карманам пистолеты, я вернулся к пленнику, вытащил кляп и приступил к допросу.

– Где Эскин?

– В к-клинике.

– Сколько там осталось охранников?

– Один, остальные ищут вас!

– Хочешь жить?

– Д-да. Н-не убивайте!

– Тогда отведешь меня к своему сраному Учителю.

– Он м-меня убьет и в-вас тоже!

– Дурак! Я уничтожил почти всю секту, но остался жив! Знаешь подробности? Нет? Ну, естественно, Эскину это невыгодно! Слушай сюда! Ивану Гермогеновичу я отрубил голову, его брата сожгли живьем, Борис Федорович Кириллов получил три пули в живот и одну в лоб, капище взорвано, все верховные жрецы мертвы. Ваш знаменитый каратист Рафик Белопольский валяется в лесу со сломанной шеей. Остальные тоже подохли: кто от пули, кто от ножа, кто от удавки. Хочешь к ним присоединиться?

– Н-нет! Н-не надо! Я сделаю все, что прикажете! – заверещал обезумевший от страха чертопоклонник. – Только обещайте сохранить мне жизнь!

– Клянусь! – с трудом выдавил я, хотя испытывал непреодолимое желание отправить поганого ублюдка в Преисподнюю. Но в конце концов главная цель – Эскин, а этот хмырь… да черт с ним, пусть живет, если, конечно, не вздумает валять дурака.

Сняв наручники, я отвел пленника в кабинет, где лежал обладатель сиплого тенора с застрявшим в башке топором.

– Одевай его тряпки, живо!

Сатанист поспешно выполнил приказ, с ужасом косясь на залитое кровью лицо мертвеца. Затем я сковал ему руки за спиной.

– Пошли в клинику, да смотри, пидор, не вздумай позвать на помощь!

Идти пришлось недалеко, не более километра. Мой спутник всю дорогу трясся, обильно потея. Наконец показался безобидный двухэтажный дом, ни в коем разе не напоминающий бесовское логово. Над входной дверью горел красный фонарь. «Прямо как в борделе», – усмехаясь, подумал я и ткнул сатаниста в бок дулом пистолета.

– Сколько звонков?

– Два длинных, один короткий!

– Скажешь, чтоб впустили! Встань ближе к «глазку». Они не должны видеть, что у тебя скованы руки!

Он молча кивнул. Я позвонил.

– Кто там? – спросил хриплый голос.

– Это я, Валера. Старший смены послал меня к Учителю.

– Зачем?

– Не твое дело, приказано передать лично!

Дверь бесшумно отворилась. На пороге появился плечистый парень в пятнистом комбинезоне. Заметив скованные руки своего товарища, он разинул рот, собираясь позвать на помощь, но жестоким ударом в горло я заставил его замолчать навеки. Переступив через труп, мы вошли в обширный холл, отделанный деревянными планками. В дальнем конце его стоял Семен Яковлевич собственной персоной.

– Вот и встретились, Палач! – усмехнулся Эскин. – Я знал, что ты сюда придешь!

– Сдохни, предатель! – махнул он рукой в сторону пленного сатаниста. Тот посинел, захрипел и, выкатив глаза, будто его душили, мешком свалился на пол.

Страшные, дьявольские глаза Учителя уставились на меня. Я почувствовал, как тело опутывает непонятная слабость. В воздухе появился странный серый туман. Он клубился, сворачивался кольцами, квадратами, треугольниками. То тут, то там возникали и исчезали отвратительные физиономии с глумливыми ухмылками. Вспыхивали черные огни.

– Ты умрешь, Палач! – донесся издалека смешок Учителя. – Прямо сейчас! Серый туман задушит тебя!

Я почувствовал, что начинаю задыхаться, шею обхватила невидимая петля, ноги подкосились.

– Господь не допустит этого! – произнес красивый мелодичный голос, не принадлежавший ни мне, ни Эскину, ни вообще кому бы то ни было из людей.

Моя рука с пистолетом начала медленно-медленно подниматься. На физиономии главаря чертопоклонников отразился ужас. Когда ствол поднялся до уровня груди, палец надавил на курок. С первым же выстрелом, отбросившим Эскина к стене, чары рассеялись, и я уже без посторонней помощи всадил в него всю обойму…