Илья Деревянко - Подонки

С недавних пор к убиенным паханам стали присоединяться депутаты, журналисты. Газеты попытались и это свалить на мафию, но как-то неуверенно, поскольку глупость подобных заявлений была очевидна для любого, самого недалекого человека. Зачем бандиту стрелять в политика? Чтобы правительство ужесточило уголовное законодательство?!

Итак, на сцену выходит некая третья сила, которой на руку кровавый беспредел, дестабилизация в обществе. Кто они? Точно не знаю, а врать не буду, хотя имеются некоторые соображения. Ты спрашиваешь, сатанисты? Нет, брат! Вернее, не только! Там такой гадючий клубок! Но лучше оставим эту тему, иначе ты долго не проживешь!

Вылакав коньяк до последней капли, Сашка закурил сигарету и тупо уставился в окно. Он находился в той стадии опьянения, когда человек способен передвигаться в вертикальном положении, довольно связно отвечать на вопросы, но потом ничего не помнит.

– Как Филю убили? – тихо спросил я.

– Позавчера, при выходе из ресторана. – Сашка громко икнул, обдав меня резким запахом перегара. – Стреляли из снайперской винтовки, точно в лоб. Ее потом нашли. Ни отпечатков пальцев, ни следов, ни свидетелей. Все, как обычно! И-ик! Хр-э-а! – Сашка ломанулся в туалет выблевывать содержимое желудка.

«Все, как обычно». Действительно, подобные убийства всегда совершаются с высоким профессионализмом, похожим почерком…

– Наши власть делят! – сообщил вернувшийся Сашка.

Избавившись от излишков спиртного, он немного посвежел. Взгляд сделался более осмысленным:

– Мартын с Валеком на Филино место претендуют, никак не договорятся. Как считаешь, чья возьмет?

– Без понятия! – честно ответил я. – Либо один другого пришьет, либо бригада расколется на две части, либо Валек пойдет на попятную. Он морально слабее!

– И мне так кажется, – нахмурился Сашка. – Эх Филя, Филя! Давай по сто грамм! За упокой души! – внезапно предложил он, извлекая непонятно откуда очередную бутылку. Пить мне не хотелось, но пришлось согласиться. Покойный Филя был, конечно, далеко не подарок, но какой ни на есть – человек! И детей грудных он не ел, и трупы в холодильнике не держал, и козла под хвост не целовал!..

Я нарезал лимон ломтиками, посыпал сахаром. Разлил по рюмкам коньяк. Помянули.

– Занятная штуковина, – сказал Сашка, заметив лежавший на столе медальон колдуна, и, не дожидаясь разрешения, открыл.

– Инте-ре-сно, – протянул он неожиданно трезвым голосом. – Я не думал, что вы знакомы!

– Ты знаешь этого типа? – встрепенулся я.

– Гм, – усмехнулся Сашка, как-то странно поглядев в мою сторону. – Гм, да уж! Интересно!

– Перестань дурака валять, – разозлился я. – Говори толком!

– Гм… Гм…

– Еще раз хмыкнешь – морду набью, – с трудом сдерживаясь, пригрозил я.

В свое время Сашке довелось испытать на собственной шкуре, как добросовестно исполняю я подобные обещания.

– Этот «дядя» – крупная птица, – начал он, на всякий случай отодвигаясь подальше. – Завязан с некоторыми иностранными банками, с поставками гуманитарной помощи. Вкладывает деньги в издание книг. Каких именно? Ну, знаешь, тут я не специалист! Что-то насчет восточных религий и этой, как ее… магии! Открыл за свой счет клинику «нетрадиционной медицины». Часто бывает в ресторане «Валгалла» [35]. С ним всегда три квадратных мальчика… И-ик… и-ик!.. Пойду блевану!

Сашка решительно двинулся в направлении туалета и, судя по доносящимся оттуда стонам и хрипам, угнездился там надолго. Но надобности в его откровениях больше не было. Я узнал Учителя! Недаром, когда позапрошлой ночью в лесу я впервые открыл конфискованный у убитого колдуна медальон, эта рожа показалась смутно знакомой…

Год назад вместе с покойным Рафиком Белопольским мы зашли после тренировки в «Валгаллу» – подкрепиться и выпить кофе. Посетителей внутри не было, за исключением солидного пожилого мужчины в сопровождении трех огромных горилл, одетых, вероятно, ради прикола, в дорогие импортные костюмы. Они уже закончили обед, расплатились и направились к выходу. Меня, помнится, буквально ошарашило трусливо-угодливое выражение, появившееся на всегда надменной физиономии Рафика. Подбежав к мужчине «на полусогнутых», или, как говорят блатные, «на цырлах», он подобострастно поздоровался. Тот в ответ слегка кивнул, бросил два-три слова и, отстранив Белопольского небрежным жестом, важно вышел на улицу.

– Ты чего так суетился? – насмешливо спросил я Рафика. – Рассчитывал на чаевые?